Артур Саканян - Театр одного зрителя

Стрелок улыбнулся каким-то своим мыслям, а доктор продолжил:

— Оттуда проистекает рискованное поведение мужчин, его агрессивность и подобные качества, которые позволяют ему активно вступать в контакт с внешней средой. Женщины более консервативны, и они несут в себе информацию, передающуюся из поколения в поколение, из прошлого в настоящее. Мужчины же более оперативны и больше подвержены эволюционированию, но как только лишаются перспектив, то сразу же уходят в себя. Поэтому они утыкаются в телевизор, как в источник новостей, с надеждой увидеть проблеск перспективы для себя. Они меньше, чем женщины наследуют родительские признаки, поскольку несут в себе информацию о внешней среде. Мужчины ориентированы от настоящего в будущее. Думаю, не секрет, что мужчины составляют подавляющее большинство среди учёных. «Грех» познания стимулирует учёного искать ответы в неизведанном. Запрещённая идея провоцирует людей на революционную борьбу, других — запретный плод толкает даже на совершение преступления. «Не бойся», а животный страх заставляет забыть обо всём на свете. «Не верь», а чёрная кошка, перебежавшая дорогу перед подъездом, может спасти квартиру от ограбления. «Не надейся», а человек может тешить себя иллюзиями чуда, будто бы оппозиция способна что-либо изменить к лучшему.

Догматик хотел возразить, но доктор жестом руки остановил его и продолжил:

— В нашем подсознании заложен источник непокорности и противления всему, что сопряжено с частицей «не», с понятием «против». Поэтому и диалектика мышления, построенная на противопоставлении, не очень способствует процессу развития мышления и познания мира. Особенно ярко это проявляется у детей в форме детского негативизма.

— А негативизм детей при чём? — недовольно пробурчал догматик.

— Негативизм возникает в процессе разрушения мира причин, когда ребёнок адаптируется в мире следствий, — пояснил доктор и продолжил:

— В мире причин нет жёстких запретов или бездумных угроз, которыми изобилует наш мир следствий. В мире причин, откуда пришёл ребёнок, действует закон равных возможностей, а не противопоставлений. Там всё имеет своё объяснение, поэтому и нужды в отрицании чего-либо просто не существует. В нашем мире следствий, ребёнок вынужден учиться, как пользоваться понятиями «против», вместо того, чтобы во взаимодействии с себе подобными развивать свой мыслительный аппарат. Сами знаете, как трудно выжить в нашем мире, если не оказывать противодействия, — сразу затопчут.

— Ну и что? — с ухмылкой произнёс догматик. — Пускай затопчут те, кто более жизнестойкие — сами же говорите про естественный отбор.

— Ты что, совсем рехнулся?! — возмутился седой мужчина. — Забыл, как твоего деда и отца за антигосударственную пропаганду топтали.

— Ну и ну! — удивлённо воскликнул драчун. — А я и не знал, что ты у нас потомственный агитатор.

— Это его папаша удружил, — пояснил седой мужчина. — Сказал учительнице, что все подлизываются самому главному, поэтому, как и он, отрастили себе усы. Добавил ещё, что у них в семье подхалимов нет, поэтому и усов никто не носит. Деда сразу же на срок определили, а юного агитатора направили в колонию для несовершеннолетних.

— Ну и что — время было такое, — огрызнулся догматик.

— Как, ну и что? — удивлённо переспросил доктор. — Ведь когда люди будут знать причины…

Догматик в ответ фыркнул, и доктор оборвал продолжение мысли, завершив её вопросом:

— Подумайте сами, о каком алкоголизме, или самоубийстве, или грабеже, или войне может идти речь, если человек будет жить в гармонии с собой и с внешним миром?

— Не убий! Не укради! А это что такое?! — злобно выкрикнул догматик. — Что же это тогда Библия проповедует, если подсознание не понимает смысл отрицательной частицы «не»?!

— Во-первых, «не убий», «не укради», словом, «не греши» — всё это следствия, а не причина. А во-вторых, исполните всего одну заповедь: «Возлюби ближнего, как самого себя». Сразу же избавитесь от желания, и красть, и убивать, и от прочих смертных грехов, — спокойно парировал доктор. — С другой стороны, сколько бы Библия не проповедовала «не убий», вы же не позволите зарезать себя, если на вас нападут? Будете защищаться до последнего — вплоть до убийства. Или — вы же не обречёте своего ребёнка на голодную смерть, придерживаясь заповеди «не укради»? Украдёте, если иного способа накормить ребёнка не будет. Разве не так?

Догматик мрачно уставился на графин с водой, а доктор продолжил: