Келли Линк - Все это очень странно

— Какой разгром, — говорит Дженни Роуз. Отрывает от конверта уголок с маркой и протягивает Хилди. Соприкасаются только их пальцы, но Хилди отбрасывает назад, будто от провода под высоким напряжением, и она плашмя падает на постель.

Дженни Роуз идет в ванную. Хилди успевает заметить, что ванная полна воды, в которой плавает маленькая детская лодочка (неужели Дженни Роуз могла играть с такой?) Зеленая вода перехлестывает через край, льется на ноги Дженни Роуз. «Осторожно!» — кричит Хилди. Дверь закрывается. Воздух в комнате теряет свою искрящуюся плотность. Раздается резкий хлопок. Волшебство свершилось, в ванной пусто: Дженни Роуз вернулась к родителям. Хилди сползает на пол и вдруг разражается слезами, прикидывая, когда М.М. вернется домой. Потом потихоньку начинает убирать комнату.

Это первое и самое загадочное из трех исчезновений. Никто не заметил, что Дженни Роуз куда-то делась. Через два месяца Джеймс уезжает в Канаду. Бежит от призыва, ни слова никому не сказав. Хилди находит короткую сухую записку: он боится, он не будет заканчивать школу, он любит их, но они ничем не могут помочь. Пожалуйста, ухаживайте за рыбками.

Когда мистер Хармон уходит из дому, Хилди уже принимает как должное, что жизнь — череда внезапных исчезновений, расставаний без прощальных слов. Когда-нибудь и она исчезнет. Иногда Хилди даже с нетерпением ждет возможности освоить этот трюк.

Ее вдохновляет мысль о лучшем месте, куда попадает исчезнувший человек. Это небеса М.М., это Канада Джеймса, это объятия Мерси Орцибел, которая каждый день говорит мистеру Хармону, что он самый красивый, самый веселый, самый интересный человек во всем мире. Это зеленое озеро на фотографии, присланной Дженни Роуз с острова Флорес.

На этой фотографии Дженни Роуз сидит между мамой и папой в смешной белой лодочке с красным глазком на борту. А с обратной стороны — таинственная надпись. В конце она смазана, там мог быть вопросительный знак. Пунктуация неразборчива. «Здесь хорошо. Вот бы тебя сюда».

Вот бы тебя сюда?

Они уже три дня ехали вместе в машине Джаспера, когда впереди показалось темное горло туннеля, ведущего во фьорд Милфорд-Саунд. Серена что-то рассказывала. Что Джаспер узнал о ней за эти три дня? Что у нее аллергия на пчел. Что она не носит трусиков. Что она говорит без умолку (и порой очень странные вещи). Что она из Питтсбурга. Все-таки голос Серены хоть немного притуплял тоску по дому.

Джаспер ехал по неправильной стороне дороги, по острову, висящему вверх тормашками в нижней части глобуса, где вода в раковине закручивается не в ту сторону, где Рождество отмечают на пляже, а снег идет летом, которое у них зима. В таком месте девушка из Питтсбурга — то что надо. Как надежный якорь. Всем, кого одолела ностальгия, надо выдавать по одной.

— Ты мне в баре сказал такую интересную штуку, — щебетала Серена. — Ну, помнишь, когда мы встретились?

Джаспер не ответил, только скорчил гримасу. У него болел зуб.

— Бедняга, — посочувствовала Серена.

Теперь они ехали по улице Дисаппиринг Маунтин. То и дело попадались рощи капустных деревьев с листьями, похожими на мечи. Дорога виляла между серыми валунами, а впереди карабкалась по склону маленькая красная машинка — как игрушка на ниточке.

— Я в Окленде болтала с одним парнем, который был в Милфорд-Саунд, — сказала Серена. — Такое ощущение, говорит, будто стоишь на краю света. Забавно — я уже где-то с ним пересекалась, кажется, в Токио. Когда начинаешь путешествовать, везде натыкаешься на одних и тех же людей. Только имен не запоминаешь. Смотришь на кого-нибудь и говоришь: «Мы с вами нигде не встречались? Это не вы были тогда в Амстердаме, в ресторане, где аквариум для живой рыбы?» Потом царапаете адреса и телефоны на каких-то обрывках и тут же их теряете. Ну и пусть, рано или поздно еще раз столкнетесь. Мир не такой уж большой, как кажется, — вздохнула она.

На следующий день они не успели вовремя освободить номер в студенческой гостинице городка Те-Анау, потому что Серена проспала до полудня и решила принять душ. Горячей воды не было, но она все равно долго сидела в ванной — писала в своем дневнике. Только бы не обо мне, подумал Джаспер. Отправившись за аспирином от зубной боли, он взял путеводитель и спросил у дежурного за стойкой дорогу до ближайшего магазинчика, но все-таки умудрился потеряться. На обратном пути гостиницы не обнаружилось, пришлось обращаться к какой-то девушке в красной курточке. Когда Джаспер вернулся, Серена сидела на постели и подписывала почтовые открытки. Вокруг валялась ее одежда, книжки и прочие вещи. В гостиничном номере она была совсем как дома, будто годами жила здесь. Но вот все сложено обратно в рюкзачок — чик-чик — и комната опять стала пустой и сиротливой: унылая стандартная постель, стол, смятые простыни.