Роман Сенчин - Московские тени

За батареей, за отставшими обоями обнаруживаются ждущие вечера тараканьи семейки, но трогать их нет смысла. Все равно им скоро конец…

Освобождают от вещей и туалет, ванную. Елена снимает одежду с вешалки в прихожей.

Только закончили более-менее – телефонный звонок. Снова Маркина. На этот раз Борис.

– Привет, – отвечает Маркин на его приветствие.

– Чем занимаешься? – У Бориса довольно писклявый голос, и телефон эту писклявость только подчеркивает, кажется, будто Борис говорит, беспрестанно улыбаясь до ушей. – Трезвый еще?

– Угу… Вот тараканов собираемся травить, – честно отвечает Маркин.

– Хорошее дело. Мне тоже не мешает. У меня в комнате их просто… Ну, думаю, ты сам помнишь.

Маркин усмехается:

– Гигиену соблюдай. Тарелки надо мыть, полы, все такое…

– Нда? А у вас тогда почему тараканы? – Борис вроде слегка обиделся. – Или вы тоже на гигиену забили?

– У нас мало. Из-за дочки вот… Могут в ухо залезть…

– Что ты несешь?! – завозмущалась жена, услышав последнюю реплику Маркина. – Совсем, что ли, сдурел? – И он получает чувствительный толчок в спину.

– Ну шучу я, – оправдывается Маркин.

– Жена дерется? – угадывает Борис. – Правильно. Я вот что звоню. Вчера в «Бинго» торчал, снял три линии, две по пятьдесят, одну – семьдесят. Прикидываешь, почти на стольник в наваре остался! Сегодня опять собираюсь.

– Давай, искренне желаю удачи.

– А ты присоединиться не хочешь?

– Денег нет.

– Так поторчишь просто. Поучишься, как надо лихо башли снимать.

– Не хочу, – вздыхает Маркин.

– Да соглашайся! Выпьем по паре девяток «Балтики», – уговаривает Борис. – Если солидно сыграю – завалимся в «Голодную утку». Куражнем!

– М-м, не получится, Борь. И настроения что-то нет, дела… Да, вот, – вспоминает Маркин, – тут Дэн звонил, он на какой-то концерт собирается. Позвони ему, может, вместе решите…

– О'кей! Так ты, значит, в отказ?

– Угу.

– Ладно. Привет семье!

Борис кладет трубку, Маркин тоже. И сразу на него нападает жена:

– Идиот, так шутить?! Накаркаешь вот! Я как раз и боюсь этого. У Ольгиной сестры у сына такое было, в больнице лежал…

Ее речь прерывается звонком в дверь. Маркин спешит открыть. Это женщина из фирмы «Идеал».

Руками в резиновых толстых перчатках она разбрасывает порошок грязно-белого цвета. На плинтусы, под плиту, за холодильник, на швы обоев.

– Бегите, – приговаривает, – бегите, молодчики… – Через респиратор голос ее звучит глухо и жутковато-вкрадчиво; Маркину не по себе. – Беги-ите, ребятки, обложили вас со всех сторонушек…

Молодые, совсем малютки, взрослые усачи, самки с красивыми коробочками-яйцами за спиной выскакивают, задыхаясь, из норок и попадают в отраву. Секунда, другая – и они становятся вялыми, порошок облепляет их, тараканы с трудом расползаются прочь. Срываются со стен, дрыгают ножками, словно растирают коченеющие тельца.

– Вот и ладно, вот и хорошо…

Женщина знает свое дело, ее движения уверенны, броски точны. Аккуратная струйка сыплется за батарею. Вскоре оттуда появляется целая тараканья стая, седая и ослепленная. Стая разбегается по стене, по цветочкам обоев, и постепенно редеет. Один за другим тараканы падают на пол, корчатся, распускают крылышки, зарываются, увязают в смертоносном для них порошке. Единицы достигают подоконника и останавливаются, уткнувшись в оконную раму.

– Столько вызовов, – жалуется травительница, – на дню обхожу квартир по десять. Даже в выходные вот стали работать. Что, на антресоли сыпать?

– Да, – отвечает Маркин, – сыпьте.

– Там коробки какие-то.

– Ничего. – Он подставляет для удобства табуретку.

После антресолей – обработка ванной.

– Кстати сказать, главное – воды они чтоб не нашли. А то отопьются и оживут.

Маркин кивает, следит за процессом.

– И пускай порошок полежит дня два, – продолжает наставлять женщина из «Идеала». – Тут вот в центре его сметите, а у стен пускай лежит. И пол не мойте пока, отопьются.

– Хорошо…

Под ванну, за раковину, во все их убежища. Наконец-то их не будет. Тараканов. По крайней мере год. Год гарантии.

– Если порошочек останется за холодильником, под плитой, за батареей, то они до-олго не придут, побоятся. Не беспокойтесь.

По паркету прихожей ползут полумертвые насекомые. Спотыкаются, кружат на одном месте, вяло шевеля усиками. Их легкие, – если у тараканов есть легкие, – наверное, сгорают сейчас. Как у солдат при газовой атаке. Им нечем больше дышать. Они подолгу отдыхают, склонив головы, потом продолжают путь по полу, надеясь доползти куда-то, тщетно пытаясь спастись. Маркин давит их ногой в тапочке, чтоб не мучались.