Мариэтта Роз - Девочка из Пентагона

Когда экран погас, я кое-как нашла друзей.

— Ой, Жека! — обрадовались они мне. — Мы думали, что ты не придешь!

— Ну, как же! — фыркнула я. — Мировой мультфильм, правда? — И рассказала о том, почему так опоздала.

Ребята слушали внимательно, кивали головами.

— Повезло! — Вовка завистливо вздохнул. — Я бы их! Ух!

Он подпрыгнул, взмахнул кулаками. Спасти меня, например, от пятиклассника, было его тайной мечтой, которую мы все уважали.

— А пойдемте ко мне чай пить, — предложила Машка. — Мне тётя коробку зефира подарила.

— Я только домой забегу, — сказала Толик, — варенье возьму. Бабушка, знаешь, сколько варенья наварила!

— А у меня конфеты остались с Нового года. Шоколадные! — сказал Сашка.

— А у меня печенье, — сказала ещё один Сашка.

— А я пластинки принесу. Все равно у меня ни конфет, ни печенья, — сказала я. — Вовка, ты мне поможешь?

Вовка с радостью согласился: конфет и печенья у него дома тоже не было.

Вместе мы дошли до дома, во дворе разделились, чуть позже собрались у Машки. Сели пить чай, совсем как взрослые. Тётя Зина даже разрешила накрыть в зале, на большом обеденном столе, дала красивые синие чашки, несколько вазочек для варенья и печенья. Новогодняя ёлка в углу мягко искрилась разноцветными игрушками. И вообще настроение у всех было радужное, спокойное.

Мы включили проигрыватель. Сперва пили чай, болтали, ели сладости. Потом танцевали, играли в карты, смотрели журнал «Веселые картинки».

Незаметно стемнело.

— Ребята, давайте поклянемся, что всегда будем вместе! — вдруг предложила Машка.

Мы закивали — согласились.

Машка выключили верхний свет, и зажгла огни на ёлке. Ей хотелось, чтобы всё было торжественно и чуточку таинственно! Мы встали в круг, взялись за руки.

— Клянемся… — прошептала Машка.

— Клянемся! — хором прошептали мы.

Машка закрыла глаза, глубоко вздохнула, вскинула голову; её тоненькие косички подпрыгнули.

— Честное пионерское!

— Мы ещё не пионеры, — тихо возразил Толик.

— Будем же! — зацыкали все.

Дать честно-пионерскую клятву очень хотелось.

— Клянемся! Честное пионерское! — повторила Машка.

— Честное пионерское! — повторили мы и даже крепче сжали друг другу руки.

— Что мы всегда-всегда будем дружить! Всегда будем вместе! Всегда будем помогать друг другу! Чтобы не случилось!

— Клянемся! — повторили мы.

Все встали. Растерянно, испуганно.

Вместе с фашисткой в класс вплыла директриса!

— Дети! — обратилась к нам Людмила Михайловна. — Сегодня на нашем собрании будет присутствовать директор школы Антонина Викторовна.

Вот интересно: а какой смысл так пафосно говорить об очевидном?

Фашистка и директриса чинно расселись на стульях. Видимо, в этот раз Пантелейщина решила не быть «с народом».

— Сегодня мы разбираем двух ваших товарищей, — начала было Людмила Михайловна, но тут вдруг выскочил Колька.

— Извините, что перебиваю! — начал он.

Но учительница почему-то не рассердилась, а фашистка улыбнулась толстыми, накрашенными губами.

— Я как староста класса должен заботиться о нравственном здоровье каждого!

Директриса согласно закивала.

— А последнее время мои товарищи, которых мы собираемся обсуждать, стали готовиться. Предлагаю заменить одну из кандидатур!

— Например? — спросила фашистка.

— Например, вместо Газиной Елены разберем сегодня Марию Кислицину!

Мы ахнули! Машка!

Машка встала.

Директриса нагнулась к фашистке и зашептала так, что весь класс услышал:

— Кислицина? Она часом не родственница Кислицкой?

— Нет, — таким же громким шепотом ответила фашистка. — Просто фамилии созвучны. Хотя все может быть… — Она переплела толстые сосисочные пальцы на упругом, как барабан, животе.

Машка на негнущихся ногах вышла к доске.

У меня в душе нехорошо засвербело.

— Кислицина, — начал Колька, — хороший товарищ, отличница. Даже играла маленькие роли в некоторых детских спектаклях. Но все знают, что её устроил папа, режиссер этого театра. А мы не должны поощрять продвижение за счёт родственников! Каждый должен добиваться сам поставленной цели!

Толик напрягся. Сжался.

Мы все напряглись.

Машка, действительно, иногда играет в детских спектаклях маленькие роли. Хорошо, кстати, играет. Талантливо. Мы все этим ужасно гордимся, мол, наша Машка — артистка! Даже мечтали, что когда мы все вырастем, то всякий раз будем приходить к ней на спектакли и всем говорить: «Это вам она великая артистка Мария Кислицина, а для нас она просто — Машка, наш друг!»