Иосиф Гольман - Счастье бывает разным

Здесь они с Томкой всегда спорят. Она не понимает — от кого защищать?

Кто конкретно решит захватить Североморск и чьи субмарины захотят топить и без того немногочисленные российские корабли в северных водах?

Вон океанский БПК, большой противолодочный корабль, с их базы недавно ходил к берегам Сомали. Ломал бизнес местным бандитам. Вот это — понятно.

Атомный крейсер сходил в Венесуэлу, к другу Чавесу, Америку позлить.

Тоже понятно, хотя остаются большие вопросы, нужны ли нам такие друзья.

Атомные субмарины, восхищающие своими безумными размерами и такой же безумной разрушительной мощью — опять есть ясность: они — инструмент длящейся полвека большой политической игры, и судя по тому, что в эти полвека крупных войн не было, — игры полезной.

А Вадимова служба что дает Родине?

Томка, конечно, большая умница. Не зря с красным дипломом окончила экономический факультет хорошего московского вуза. А еще большая умница, что не послушала никого и приехала к любимому к этому ледяному морю.

Но и она не понимает простых вещей. Какой бы строй в России ни был, какие бы правители ею ни правили, она должна быть сильной и самостоятельной. А эти две вещи жестко взаимосвязаны.

И еще.

Какой бы строй в России ни был, какие бы правители ею ни правили — в этой стране всегда найдется миллион-другой людей, готовых отдать свои жизни за такие, казалось бы, призрачные вещи, как Родина, независимость, свобода.

Томчик уважает его взгляды и, наверное, даже гордится своим мужем, офицером Российского флота. Но вопросы задает болезненные.

Родина — это что?

Если страна умерщвляет своих граждан голодом, экспортируя в то же время пшеницу эшелонами, — это Родина или нет?

Если бросает миллионами в лагеря и отнимает у крестьян паспорта — это Родина или нет?

Или, как сейчас, когда, похоже, даже оборонительная политика строится с учетом конкретных частных экономических интересов, — это Родина или нет?

Да, наверное, Томчик права.

Вопросы неприятные и ответов однозначных не имеют.

Но Вадим, умный и образованный человек, готов отказаться от постановки и обсуждения этих вопросов вообще.

Он принял присягу и не станет обсуждать условия ее выполнения.

Он просто будет ее выполнять.

А вот и Томка. Какая же она у него красивая! Аж дух захватывает от мысли, что вернутся со свадьбы и лягут вместе в постель. Кстати, купленную уже на офицерские Вадикины деньги.

Господи, неужели нужно ждать до вечера?

— Вадька, ты что, сумасшедший?!!

Томка сердится, но как-то не очень грозно. Конечно, лучше бы потерпел до вечера. А еще лучше — что он так ее любит. Как и она его.

Короче, полчаса тяжкой работы насмарку. Снова в ванную, снова за косметичку. Хорошо хоть праздничное платье не придется подглаживать, успела от него аккуратно освободиться.

Ну, теперь, наконец, точно вышли.

У дома молодоженов уже собралась небольшая, радостно шумящая толпа.

— Вадька, Томка, давайте сюда! — Это Лена, озорная девица, работает у них в санчасти и тоже в скором времени надеется стать офицерской женой. — Вадик, иди, помоги ребятам. А мы с девчонками займемся выкупом.

Хорошее дело, хотя и шумное.

Народ собрался нарядно одетый. Яркие платья девушек, модные прикиды парней. Вадим усмехнулся, представив ребят перед выходом, в походных бушлатах: суровые, серьезные лица. А здесь — пацанва, дурачатся, как дети.

Хотя вон тот старлей как-то попортил Вадьке крови. Не по своей воле, конечно. Выполнял указания вышестоящих начальников. Проверял уровень бдительности вахты. Уровень подкачал.

В итоге выяснилось, что запечатанный почтовый пакет, переданный старлеем командиру корабля, — а пропустил его с пирса вахтенный матрос в Вадькино дежурство — содержал только одну бумажку, на которой, в свою очередь, было напечатано только одно слово «бомба».

Все, убит капитан третьего ранга. И если Николай Викторович погиб условно, то квартальной премии Вадим Чистов лишился реальной. Это был удар ниже пейджера: они с Томкой столько всего на эти деньги собирались купить. Даже посмеялись по этому поводу — мол, хорошо, что денег не дали, а то б замучились делить их между мечтами. Но все равно было чертовски обидно.

А праздник тем временем набирал обороты.

Жених вышел весь в черном, стройный и красивый. Невеста была уже немножко беременна, что, впрочем, никого по нынешним временам не смущало. Все, веселье началось. И чем дальше, тем более бурное.