Джозеф Хеллер - Вообрази себе картину

Вовсе нет, если только они примут добрый совет и обо всем здраво рассудят.

— Ведь это не состязание с равным противником, в котором выигрыш — честь, а проигрыш — позор, — говорили реалистичные афиняне. — Проблема, которая стоит перед вами, это проблема самосохранения — вы спасаете ваши жизни и ваш город вместо того, чтобы безрассудно сопротивляться тем, кто намного сильнее вас.

— Да, — сказали мелосцы, — но мы знаем, да и вам это известно, что военное счастье бывает иной раз беспристрастным и не всегда сопутствует тем, кто имеет безусловный перевес в силе. Если мы тотчас уступим вам, то лишимся всякой надежды. Если же будем действовать, то у нас останется хоть надежда выстоять, сохранив свободу.

Надежда — весьма недешевый предмет потребления, отвечали афиняне.

— Надежда действительно утешает во всякой опасности, особенно тех, кто обладает избытком средств. Таким людям надежда если и навредит, то хоть не погубит их окончательно. Но тот, кто ставит на кон все свое состояние, лишь в самый момент своего крушения видит, насколько она расточительна по природе. Не навлекайте же на себя, очень вас просим, такой судьбы по собственной воле, ибо вы слабы. И не позволяйте ложному чувству чести сбить вас с пути. Ничего нет бесчестного в подчинении величайшему городу Греции, когда он тихо-мирно предлагает вам стать его подвластным союзником, оставляя при этом возможность радоваться собственной свободе и уцелевшему имуществу.

Когда вам позволяют выбрать между войной и безопасностью, вряд ли имеет смысл хвататься за худший вариант.

— Самое верное правило, — внушали им афиняне, — состоит в том, чтобы противостоять равному, уступать сильному и проявлять умеренность в отношениях со слабыми.

Поскольку их дело правое, мелосцы склонялись к мысли довериться богам.

Афиняне и сами полагались на них без всякого страха, поскольку не оправдывали и не делали ничего противоречащего человеческой вере в богов или в то, что боги между собой признают справедливым.

— Ибо о богах мы предполагаем, о людях же из опыта знаем, что они властвуют, где имеют для этого силу. Этот закон не нами установлен и не мы первыми его применили, мы лишь обнаружили, что он существовал до нас и после нас будет существовать, на все времена. Мы всего лишь пользуемся им, зная что и вы (как и весь род людской), будь вы столь же сильны, как и мы, несомненно, стали бы действовать так же. Так что со стороны божества у нас, полагаем, нет оснований ожидать неудобств.

Мелосцы могут рассчитывать на помощь Спарты.

Тут афиняне могли бы громко рассмеяться.

— Мы нынче со Спартой не воюем.

— И все же…

— Должны вам сказать, что спартанцы с наибольшей откровенностью отождествляют приятное для них — с честным, а выгодное — со справедливым. Мы преклоняемся перед вашим прекраснодушием, но не завидуем вашему неразумию.

Выгода и безопасность ходят рука об руку, а справедливость и честность приносят только опасность. Неужели похоже на то, что при господстве афинян на море и при наличии сдерживающего обе стороны мирного договора спартанцы переправятся на этот остров, чтобы помочь маленькому городу, который им решительно не нужен?

— Удивительнее всего для нас то, — сказали афиняне, — что вы в этой долгой беседе, несмотря на то что вы, по вашим словам, желаете договориться о собственном спасении, вовсе не выдвинули ни единого довода, которые обычному человеку позволяют надеяться, что он сумеет уцелеть. Напротив, крепчайшая опора вашей уверенности — это всего лишь розовые надежды на будущее, между тем как нынешние ваши возможности к осуществлению их слишком хилы в сравнении с противостоящей вам теперь мощью. Поэтому вы продемонстрируете весьма неразумную позицию, если не примете решения более здравого, чем те, которые вы до сей поры упоминали.

Когда афиняне удалились, мелосцы посоветовались между собой и решили, что не станут в один миг отказываться от свободы, которой город пользовался со времени его основания более семисот лет назад.

Они доверятся богам и надеждам на помощь Спарты.

— Мы предлагаем вам дружбу, не хотим ни с кем враждовать и просим вас покинуть нашу страну, заключив приемлемый для обеих сторон договор.

Афиняне лишь усмехнулись.

— Право же, таких, как вы, поискать. Ибо вы — единственные люди, для кого будущее достовернее настоящего, которое у вас перед глазами, и вы принимаете незримое за уже осуществляющееся, так как оно вам желательно. Вы все поставили на судьбу и надежду — так все и потеряете.