Джеймс Миченер - Источник

Элиав прополз еще несколько шагов мимо вмурованного в породу скелета и уткнулся в стенку тупика, о которой говорил Табари. Взяв осколок брекчии с заключенной в нее костью, он постучал по стене перед собой. Как ни странно, она откликнулась эхом. В свою очередь он принялся простукивать боковые стенки, потолок и пол, на котором стоял на коленях, но они издавали совершенно иной звук. Он снова постучал по стенке тупика, и на этот раз сомнений не осталось: может, он слышал и не настоящее эхо, но звук был совершенно другим.

Он поискал за спиной кирку Табари, оставленную рядом с важной находкой, и осторожно ковырнул плотный каменистый грунт перед собой. Острие кирки легко врезалось в него и, когда он потянул ее обратно, выломало небольшой кусок размягченного камня. Он уложил его в корзинку за спиной – ее потом вытащат – и неловким ударом выкрошил еще несколько кусков. На третьем ударе он с удивлением услышал отчетливое эхо и стал с удвоенной силой рубить стену, кидая обломки через плечо. Свет фонаря падал на груду осколков, и он понимал, что должен остановиться и расчистить место, но был охвачен горячечным возбуждением. Работая киркой с силой, которой не место в археологии, он вонзал ее острый клюв в тонкий слой податливой брекчии – и вдруг тот провалился в пустоту.

Элиав был весь залит потом, хотя в туннеле было прохладно, но он справился с возбуждением и снова стал профессиональным археологом. Он оставил кирку там, где она была, и неторопливо двинулся обратно, переползая через груду нарубленной им породы. Добравшись до места захоронения, он остановился и стал разравнивать каменные обломки, кусок за куском, пока свет фонаря снова не упал на глухую стенку, в которой под странным углом осталась торчать кирка. Приведя туннель в порядок, Элиав вернулся к ней и легко покачал из стороны в сторону. Загнанный в камень клюв кирки двигался свободно, и Элиав испытал искушение выдернуть его и нанести еще один удар по стене, проломив настоящую дыру в таинственную пустоту, но решил, что это будет нечестно по отношению к Табари. Так что он оставил кирку в том же положении, поставил фонарь так, чтобы он освещал не кирку, а выступающие из стены кости, и пополз обратно к траншее Б.

Когда он выбрался в нее, там вместе с Табари уже ждали девушка-художница и фотограф, но Элиав сначала деловито подозвал грузчика и приказал ему первым делом вытащить нарубленную породу.

– Только кирку не трогай, – предупредил он.

Когда тот исчез в проеме, Элиав проинструктировал художницу и фотографа – дать как можно более полное представление о вмурованных в брекчию костях, а также детально уточнить положение кирки, торчащей в глухой стене.

Когда инструктаж окончился, он отвел Табари в сторону и сказал:

– Я еще немного поработал над стенкой, и последним ударом твоя кирка проломила тонкий слой осадочных пород. А за ней – пустота.

– Уверен? – спросил Табари.

– Ворочал кирку во всех направлениях. Пусто. Оставил ее для тебя.

– Что там? Пещера? Источник?

– Представления не имею, – признался Элиав.

Во время ленча девушка, которая ползком пробралась в туннель, чтобы сделать наброски, взяла одну из карточек Кюллинана и набросала примерное расположение костей, вмурованных в податливую массу брекчии. Когда карточка пошла по кругу, ее сопровождал возбужденный шепот, и Табари спросил:

– Почему вы поставили дату 70 000 год до нашей эры?

– Исходя из опыта, – объяснила художница. – Осколки кремня в брекчии коррелируют с теми, возраст которых определили Гаррод и Штекелис.

Когда эту тему обсудили со всех сторон, Элиав рискнул высказать мнение, что радиоуглеродная проверка позволит датировать скелет примерно 30 000 годом до нашей эры, и Табари поддержал его.

– Наши кости будут не так стары, как те, что в пещерах Монт-Кармеля нашла Дороти Гаррод, – предсказал он.

– Ты считаешь, что брекчия говорит о существовании пещеры? – спросил фотограф.

– Выясним после ленча, – заверил группу Элиав.

– Что это за тайна связана с киркой? – заинтересовался фотограф. Табари отодвинул тарелку и навалился на стол. Разговор прекратился, и их обступили кибуцники, потому что они считали холм своим.

– Когда я нашел кости, – сказал Табари, – то еще немного поработал у стенки, и мне показалось, что, судя по эху, за ней пустота. Когда доктор Элиав спустился осмотреть кости, он тоже пустил в ход кирку. И последним ударом… – Табари сделал вид, что замахнулся воображаемым орудием, – он обнаружил на другой стороне… пустоту.