Олег Сочалин - Больше, чем игра

«Заря» начала готовиться к новому сезону 4 января. Их было пятьдесят человек, и все знали, что месяца через полтора в команде останется не больше двадцати счастливчиков. Каждого игрока тренер мог отчислить в любой момент, даже не потрудившись объяснить причину; зато, если тебе повезло остаться, шансы впоследствии попасть в профессиональный клуб резко повышались. Все прекрасно понимали и принимали правила игры. Никто не верил, что его могут отчислить.

На первой же после новогодних праздников тренировке Алексей Петрович заставил команду бежать кросс на шесть километров, хотя обещал только лёгкую разминку и работу с мячом. «Сейчас проверим, кто из вас бухал!» — ухмылялся он, поглаживая живот.

Первый круг бежали плотной группой, Ванька с Кацем, как всегда, шутили.

— Видал, какая у Петровича шапка богатая? Наверно, из ондатры! — последнее слово Ванька почти прокричал, так оно ему нравилось.

— Ты лучше на рожу его посмотри, багровый, как…

— Как что?

— Не знаю… Парни, что багровым бывает? — спросил Виталик, но ему никто не ответил. — Да вы что, пацаны?! Чего грустные? Добежим как-нибудь!

— Закат, — улыбнувшись, бросил Артём Кудрявцев, пытаясь не сбить дыхание.

— Уахаха! Ванёк, ты слыхал?! У Петровича лицо, как закат! Я не могу! Ха-ха-ха! Тёмыч, ты где этого набрался?

Артём не ответил, следя за дыханием. Два вдоха, три выдоха, два вдоха, три выдоха…

— Тёмыч профессор! У него мамка — училка! — смеялся Ваня. Но никто не поддержал их веселья, и вскоре они утихли.

На седьмом круге стало тяжело, но команда держалась вместе. Впереди ещё восемь кругов. Чуть больше половины.

— Парни… никто вперёд не рвёт! Бежим за мной, — обернувшись, крикнул Денис Рубцов, когда они были далеко от Петровича, стоящего на бровке и всё чаще поглядывающего на секундомер.

То, что было дальше, Артём будет помнить всегда.

«Раскрасневшиеся, уже изрядно взмокшие, мы приближаемся к Петровичу. Он делает пару шагов нам навстречу и, сверкая золотыми зубами, роняя на дублёнку капельки слюны, ещё больше багровея, начинает орать: „Вы еле ползёте! Прибавьте шагу, лентяи! Я половину из вас отчислю на хрен! Быстрее, быстрее!“

Человек пять сразу рванули вперёд. Быстрее всех побежал какой-то рыжий парень в ветровке с эмблемой „Динамо“. Я почему-то сразу его возненавидел.

— Куда? Вашу мать! Я же сказал! — но Дэна уже никто не слышал.

Наша группа начала растягиваться. Пришлось прибавить. Холодный воздух обжигал нос и горло. Но было терпимо. До конца оставалось пять кругов, когда Скворец захромал и начал отставать. Виталик поравнялся с ним.

— Вов, чё?

— Колено!

— Как так?!

— Вчера… Упал… На катке… Болит…

— Дотерпишь?

Володя только пожал плечами.

— Парни… сбавим…

Все понимали, если Скворец прибежит последним, его могут отчислить. Ванька сбавил, за ним Дэн.

— Не отчислит! Всех… не отчислит! Тёмыч! Щука! Это же Скворец… Сбавьте! Суки! Суки вы! — кричал Ваня.

Мы с Щукой переглянулись и, не говоря ни слова, поравнялись со всеми. С каждым кругом наша группа отставала всё больше и больше. Сзади нас бежали только вратари, но с них спрос особый. Петрович орал на нас, требовал ускориться, грозился отчислить. Но нам уже было всё равно. Мы бежали рядом со Скворцом, потому что все вместе играли у Евгенича, а он учил нас, прежде всего, быть людьми, что бы ни случилось: „Ребятки, запомните, как только вы начинаете гнаться за победой любой ценой, вы становитесь просто участниками игры, а футбол — это гораздо больше, чем просто игра!“ Я понял значение этой фразы только в тот январский вечер, когда Скворец на предпоследнем круге тихонько сказал нам: „Спасибо… пацаны!“ Все промолчали. Только Ванька дал Скворцу пинка.

Конфликт с тренером на первой же тренировке не сулил нам ничего хорошего. Петрович не мог не отреагировать, он должен был показать, кто главный. Бежать оставалось всего один круг. Ещё один круг, и мы узнаем, чем всё это закончится. Вдруг один из впереди бегущих остановился, сделал пару шагов в сторону, наклонился, и его вырвало прямо на поле. Он вытер рот рукавом красной ветровки и снова попытался бежать, но через пару шагов схватился за живот и сел на корточки. Кросс для него был окончен.

Через пару минут Петрович построил нас всех вдоль поля. Ещё не отдышавшись, мы смотрели на тренера и ждали, что он скажет.

— Что? Тяжело? Это только начало! С сегодняшнего дня для вас начинается серьёзная работа! И, если вы к ней не готовы, то лучше не тратьте время! Ты меня слышишь, Скворцов?! Ваши былые заслуги меня не интересуют! — Петрович перевёл дух и, сбавив тон, продолжил: — Значит, теперь все идёте в баню — жиры сгонять. Завтра в это же время тренировка. Да! А вам, молодой человек, спасибо за работу! Вы отчислены!