Ольга Литаврина - Пока мы рядом (сборник)

Почему я заговорил об этом козырьке? Мне показалось, что окно квартиры, выходящее на козырек, слегка приоткрыто. Так что к знакомой двери я подошел осторожно и ключ в замке повернул – тише некуда.

Дверь открылась легко. В квартире было полутемно. Едва ли не крадучись, я прошел прихожую, комнату, кухню, даже двери в совмещенный санузел приоткрыл бесшумно, как в заправском детективе.

Везде было пусто, окно комнаты, и впрямь приоткрытое, было зафиксировано, словно Дэн, уходя, оставил жилье проветриваться. Тревога меня отпустила, остро включился азарт пока непонятной игры. Я зажег свет и приступил к поискам.

Первым делом я внимательно огляделся. И если бы не упрямые факты, которыми я располагал, то смог бы поклясться, что у Деньки все оставалось точно таким же, каким мы все здесь оставили после того, в сущности, совсем недавнего, мальчишника. Даже больше: утром понедельника Дэн аккуратно убрал со стола, вымыл и поставил в сушильный шкаф тарелки и рюмки, вытер кухонный стол и даже аккуратно заправил свое холостяцкое ложе, что водилось за ним в самых исключительных случаях.

Все это лишний раз убедило меня в том, что в тот, кажущийся невероятно далеким, понедельник, когда Бесс пришла в редакцию, у входа ее встречал именно наш записной донжуан. Ведь именно Дэн первым окликнул меня по ее холодновато-робкой просьбе.

Но тогда почему Мариша думает, что Забродин пропал именно в понедельник? Или я сам уже что-то путаю? Впрочем, не это сейчас самое главное. Главное – незаметно прощупать берлогу нашего автора-универсала. Как там сказала Элька? Успеть побывать у него до милиции?

Не скажу, чтобы с детства моим вполне совковым родителям удалось привить мне здоровые навыки коллективизма и трудолюбия. Скорее наоборот. Но этой ночью я работал не за страх, а за совесть. Ведь именно совесть, а еще что-то забытое, то, что я был должен Деньке, какой-то давний счет не дал мне времени на раздумья, прежде чем занять место за этим карточным столом – место, освободившееся после проигрыша Забродина. И, перебирая немногие книги, диски, бумаги, даже содержимое бельевого и одежного шкафа, я ни на минуту не мог отключиться от бредовых вопросов. Кто же ходит с козыря? И что же поставлено на кон в этой игре, где мне пока приходится действовать втемную? И не крапленая ли колода в руках у игроков?

«Обыск» продлился почти до утра. И только когда над козырьком подъезда явственно засерело неяркое сентябрьское небо, я устало присел на свой любимый плетеный стул на кухне и подвел итог, не зная еще, утешительный или нет: мне досталась неважного качества запись на диске, где Дэн пытался вроде бы собраться с мыслями и где уже четко прозвучала тема какого-то московского «днища», названная им «настоящей бомбой для пишущей братии».

Правда, уловить суть с первой прослушки оказалось невозможно. Зато после глухого и сбивчивого пересказа уверенным Денькиным голосом объявлялось, что «в случае чего – материал будет твоим, Кирка Сотников, и упаси тебя бог ляпнуть кому-то, пока все мое досье не уйдет в печать!».

Снова досье, прямо как у Вайтмастэнга, то есть Стаса Долбина!

Правда, я не нашел никакого досье. Даже ни одного Денькиного блокнота, записной книжки, да хоть жалкого листка с какими-нибудь каракулями!

Диск я сунул в карман и решил, что стоит попробовать еще раз, под каким-нибудь новым углом, обойти квартиру. Например, осмотреть самые заметные места!

Что я «ничтоже сумняшеся», как сказала бы Мариша, с ослиным упрямством и проделал. Улов оказался невелик, но интересен: сначала я нашел-таки явные следы чужого присутствия в квартире Дэна. Чужого и холодного, вполне способного уничтожить весь «бомбовый» материал. Всплыли же эти следы неожиданно и даже довольно курьезно, хотя смеяться и шутить мне совсем не хотелось. Озирая прибранное после нашей пирушки жилище, кажется, уже в сотый раз, я обратил-таки внимание на веник, оставленный совсем не там, где его обычно оставлял Забродин. Обычно после редкой, но тщательной уборки Дэн торжественно убирал веник в тумбу под посудной мойкой. Нехитрую философию этого обряда мы все знали наизусть: Заброда уверял, что если веник просто прислонить к этой тумбе – любой заметит, что подметают здесь редко и даже сам инструмент уборки не имеет своего места хранения. А вот когда чисто и веник убран в специальную тумбу – тут любая женщина с порога проникнется уважением и симпатией к хозяину!

Мы часто подшучивали над этой мнимой хозяйственностью безалаберного, в общем, Дэна. И все же именно веник, небрежно прислоненный к посудомоечной тумбе, вдруг резко бросился мне в глаза в действительно чистой кухне. Как заправский сыскарь, я мигом открыл тумбу и заглянул в Денькино мусорное ведро.