Марк Смит - Вкуснотища

Джозефа раздирали противоречивые чувства. Порой на него накатывала клаустрофобия оттого, что он жил на таком маленьком островке, где все друг друга знают. Бывали и времена, когда эти места казались ему самыми прекрасными на всем белом свете. И так он колебался и не мог решиться уехать отсюда, мысленно взвешивая все за и против, пока тяжесть на душе не стала притягивать его к земле и ему не пришлось просто-напросто выкинуть подобные мысли из головы. Но все-таки Джозеф понимал, что такого шанса больше не представится. Он сможет работать в одном из первоклассных итальянских ресторанов Нью-Йорка, готовить блюда из самых изысканных ингредиентов со всего мира, оттачивать свое мастерство, узнавать тайны ремесла и учиться тому, как управлять настоящей кухней. Джозефу все это представлялось так, словно судьба выталкивала его из безвестности прямо на поле между второй и третьей базами на стороне нью-йоркских «Янки».

Ему выпал счастливый билет. Один шеф-повар, тучный и громогласный американец, который провел несколько затворнических лет на кухне какой-то забегаловки в глухой итальянской деревушке ради совершенствования своего мастерства, приехал в Гонолулу, чтобы снять эпизод японского документального телесериала, в котором прославленные повара встречались друг с другом в кулинарной битве. Джозеф и его дядя обеспечивали питанием съемочную группу. Джозеф поджаривал в грузовике свежую муа, когда заметил пристальный взгляд шеф-повара. Как оказалось, муа готовится почти так же, как лаврак, и американца весьма впечатлило мастерство Джозефа. Он попробовал одну из приготовленных рыб и тотчас же предложил Джозефу работу в своем манхэттенском ресторане. Джозеф тогда ответил, что подумает над предложением, и, по правде сказать, только этим теперь и занимался.

Не то чтобы он серьезно рассматривал возможность перемен. Нет, у него была хорошая работа, причем любимая. Имелась подружка. Рядом находились его семья и друзья, которых Джозеф знал всю свою жизнь. У него было все, о чем можно только мечтать, и все же юношу снедало неотступное желание уехать.

Джозеф даже подумывал о том, что ему следовало бы сходить на прием к психоаналитику. Однако все было не так уж и просто. Оаху маленький остров. Здесь все друг друга знают. Как только он признается психоаналитику, что подумывает об отъезде, бабушка и дядя насядут на него с просьбами остаться. И как поступить с Ханной? Не следует ли ему жениться? Разве не в долгу он перед ней после всех этих совместных лет?

Мысли об ароматах, запахах и вкусах, которые ждали его за тихоокеанским горизонтом, неотступно преследовали Джозефа. Он жаждал отведать блюд национальной кухни в Мексике. Острую индийскую приправу карри съесть в Бомбее. Салат из зеленых плодов папайи взять из рук уличного продавца в Бангкоке. Он хотел отправиться в Париж и заказать обед из двенадцати блюд в трехзвездочном ресторане. Он желал выпить белого испанского вина в каком-нибудь барселонском баре. Джозеф стремился попробовать все вкусы мира. Как вообще он сможет стать великим поваром, если не будет иметь возможность изучить мир? А как, скажите на милость, можно исследовать мир, когда ты застрял на таком крошечном островке? Но все же, почему у него возникло подобное желание покинуть такое необыкновенное и прекрасное место, где его окружают друзья, семья и любимые люди?

Юки повесила трубку и недоуменно покачала головой. Ну почему ее начальником оказался такой воинствующий козел? Почему ему надо вести себя так пренебрежительно, так развязно? Может, Фрэнсис относится к разряду тех гомосексуалистов, которые вымещают собственную злобу по отношению ко всему остальному, такому правильному миру, выискивая малейший повод к драке? Хотя, возможно, он сам по себе слишком эгоцентричен и враждебен, но в любом случае поведение Фрэнсиса ранило ее чувства. Юки всегда считала себя очень непредвзятой в том, что касалось сексуальных предпочтений других людей, и многие из ее друзей нетрадиционной ориентации могли бы подтвердить это.

Девушка стала мысленно перебирать все свои поступки и слова, чтобы понять, чем именно она могла его обидеть. Ее поведение никогда не выходило за рамки сугубо деловых отношений. Что ж, возможно, в самолете она разговаривала слишком пылко. Наверное, слишком много трепалась. Но ведь она просто была не в состоянии обуздать свой восторг. Предстояла ее первая большая работа! Юки вдруг вспомнила, каким взглядом он ее смерил, когда она встала и пошла к стюардессе, чтобы пожаловаться на нехватку свежего воздуха. Но ведь она поступила так не только для себя одной, она старалась для всех. Кто-то же должен был выступить в защиту пассажиров.