Розамунда Пилчер - Сентябрь

— Люсилла!

— Иду!

— Что ты там делаешь?

Люсилла вышла к ним на веранду с бокалами.

— Прошу прощения. Я разглядывала эту великолепную комнату. И слушала музыку…

— Ой, Люсилла, ты тоже любишь Рахманинова? Он у меня один из самых любимых. Знаю, его слишком часто исполняют, но у меня появилась слабость к тому, что любят все.

— Да? У меня тоже, — подхватила Люсилла. — Услышу «О Sole mio» или «Баркаролу» и готова лить слезы. И от некоторых записей «Битлз». У меня дома в Крое их полная коллекция. А когда на душе совсем скверно, я ставлю видеопленку «Фестиваль народных танцев в Обане», и настроение мгновенно поднимается, как температура при сильной простуде. Глядишь на этих прелестных стариков и совсем маленьких мальчишек в килтах и жилетах, они пляшут и джигу, и рил, пляшут и не могут остановиться, да что там — не могут, не хотят! Кончается тем, что я сама начинаю плясать, верчусь и прыгаю по комнате, как сумасшедшая.

— Что-то не видел, — заметил Джефф.

— Может, еще и увидишь. Но серьезно, Пандора, у тебя здесь сказочно красиво. А наш домик для гостей просто чудо.

— Тебе нравится? Я очень рада. Мне неслыханно повезло с этой виллой. Прежним хозяевам надо было срочно возвращаться в Англию, а я как раз искала себе что-нибудь подходящее, ну и словно сама судьба свела нас. Джефф, ты забыл свою обязанность — разливать шампанское…

— А мебель? Мебель здесь вся твоя?

Пандора рассмеялась.

— Ну что ты, ласточка, никакой мебели у меня не было, так, мелочи, которые я приобрела во время жизненных странствий и всегда вожу с собой. Почти всю мебель я купила вместе с виллой, но, конечно, пришлось ее заново обить. Представляешь, диваны и кресла здесь были ядовитого синего цвета, на полу лежал ковер с длинным кудрявым ворсом. Его-то я первым делом велела убрать. Вместе с виллой я приобрела и Серафину, а у Серафины есть муж, и он ухаживает за садом. Единственное, чего мне не хватает, это собаки, но собак на Майорке убивают подростки из духовых ружей, или их крадут, они без конца цепляют клещей, попадают под машины, нет уж, лучше никого не заводить.

Все бокалы были наполнены. Пандора подняла свой.

— За вас, за то, что вы здесь, это такое счастье. Знаешь, Люсилла, Джефф рассказал мне, как вы путешествовали по Франции. Это изумительно. Вы были в Шартре, видели это несказанное чудо — собор. Вы должны рассказать мне очень обстоятельно и подробно, но сначала о главном: я хочу знать все-все-все о доме, о моем ненаглядном Арчи, об Изабел и о Хэмише. Он теперь, наверное, здоровенный парень. А Изабел, как она, бедняжка, устает с этими занудами-американцами. Арчи мне обо всем рассказывает в письмах, рассказывает, сколько настрелял во время последней охоты тетеревов, какого размера поймал лососей. Просто невероятно, как много ему удается делать с такой больной ногой. Расскажи мне, как он.

— Не так уж много ему и удается, — резко ответила ей Люсилла. — Он пишет тебе жизнерадостные письма, потому что не хочет расстраивать. А на самом деле нога у него не больная, у него просто нет ноги. Есть протез. И лучше ему никогда не будет. Мы все молим Бога, чтобы хуже не стало.

— Бедный мой брат. Какие варвары эти ирландцы. Творят такие зверства, и надо же было выбрать жертвой именно Арчи.

— Никто его не выбирал. Они просто залегли вдоль границы и ждали, когда появится отряд шотландских солдат, чтобы его уничтожить. Папа был в этом отряде.

— Он знал, что там ирландцы? Или они затаились в засаде?

— Не знаю. Даже если я и спрошу, он не скажет. Он никогда об этом не говорит, ни с кем.

— Ему так легче?

— Не знаю, но никому из нас не удается его разговорить.

— Да, он всегда был такой сдержанный. Прекрасный, необыкновенный человек, но даже мальчиком таил все в себе. Мы и не подозревали, что Арчи влюбился в Изабел, а когда он сказал маме, что хочет жениться, она чуть в обморок не упала от изумления, ведь она наметила ему совсем другую невесту. Но она проявила такт и сказала, что очень рада. Да, что бы ни случилось в жизни, выдержка ей никогда не изменяла… — тихо проговорила Пандора и умолкла, потом быстро осушила бокал. — Джефф, в бутылке что-нибудь осталось или откроем другую?

Шампанское еще было, и Джефф наполнил бокал Пандоры и долил Люсилле и себе. Люсилла чувствовала, что у нее слегка кружится голова. «Интересно, — подумала она, — сколько выпила Пандора, дожидаясь нас. Наверное, шампанским и объясняется ее говорливость».

— Ну а теперь скажите мне, — снова обратилась к ним Пандора, — что вы собираетесь делать дальше?