Розамунда Пилчер - Сентябрь

— Ну, как? Нашла?

— Да.

— Что-нибудь не так?

— Джефф, — Люсилла обернулась к нему. — Джефф, он врач.

— Врач? — Джефф нахмурил брови. — Покажи-ка.

Она ткнула пальцем:

— Вот. «Макайя, доктор Карлос и Лиза». Лиза, наверное, его жена. Как ты думаешь, может, он был врачом Пандоры?

— Вполне вероятно. Сейчас выясним, — он взглянул на часы. — Десять тридцать. На Майорке примерно половина девятого. Позвони ему домой. Сегодня суббота, вернее всего, он дома.

Люсилла, не выпуская из рук записную книжку, встала. Они тихонько вышли в коридор, проскользнули в спальню родителей, где в это кошмарное, невозможное утро тоже постель оказалась неубранной. Рядом на ночном столике стоял телефонный аппарат. Джефф нашел телефонную книгу, разыскал международный код Испании, и Люсилла медленно, с расстановкой, цифру за цифрой, набрала длинный, сложный номер. Соединилось не сразу. Пошли какие-то щелчки, треск. Но вот и длинные гудки. Люсилла представила себе утро на Майорке, уже теплое средиземноморское солнце, чистое небо, сулящее еще один жаркий, безоблачный день.

— Hola? — женский голос.

— Миссис… — у Люсиллы на минуту перехватило горло. Она проглотила комок и начала заново. — Миссис Макайя? Сеньора Макайя?

— Si. [28] Да (исп.).

— Простите, вы не говорите по-английски?

— Да, немножко. Кто говорит?

— Меня зовут Люсилла Блэр, — она заставила себя говорить спокойно, медленно и внятно. — Я звоню из Шотландии. Мне нужно поговорить с вашим мужем. Он дома?

— Да, он здесь. Uno momento. [29] Одну минуту (исп.).

Трубка повисла. Раздались удаляющиеся шаги по каменному полу. Потом издалека голос: «Карлос!» и какие-то непонятные испанские слова.

Люсилла ждала. Свободную руку она протянула Джеффу, и он взял ее в свою.

Но вот и он:

— Доктор Макайя.

— Карлос, это говорит Люсилла Блэр, племянница Пандоры Блэр. Мы с вами познакомились у нее в доме в августе. Помните, я приехала из Пальмы с другом, а вы пили чай?

— Ну конечно, я помню вас. Как поживаете?

— Я-то в порядке. Я звоню из дому, из Шотландии. Карлос, простите меня за вопрос, но вы были врачом Пандоры?

— Да, был. А что?

— Дело в том, что… Мне очень жаль, но у меня горестные вести. Дело в том, что Пандора умерла.

Он не сразу отозвался. Помолчав, задал вопрос:

— Как это произошло?

— Она утонула. Утопилась. Приняла кучу снотворных таблеток и утонула. Минувшей ночью…

Опять молчание. Потом Карлос Макайя произнес:

— Понятно.

Неужели это все, что он может сказать?

— Вы как будто бы не особенно удивлены.

— Люсилла, я страшно подавлен вашим известием. Но не удивлен. Я опасался, что нечто в этом роде может произойти.

— Почему?

Он объяснил.

Сквозь гул пылесоса Изабел услышала «лендровер» Арчи, узнала знакомый вой старого мотора, взбирающегося вверх по дороге из деревни, а затем свернувшего на подъездную аллею. Она выключила пылесос. В высокое окно ей было видно подъехавшую машину с Конрадом за рулем.

Она пошла их встретить. Арчи и Конрад уже шагали по гравию, Арчи сильно хромал, что всегда было дурным знаком. Она подошла, обняла его и поцеловала. Лицо у него было мертвенно бледное, измученное, осунувшееся, щеки ледяные.

Она сказала:

— Вернулись, наконец. Пошли.

Взяла его под руку, и они поднялись на крыльцо. Конрад вошел в дом следом за ними. На лице американца она увидела те же знаки усталости. Отложив расспросы, она обратилась к делам насущным:

— Вы ужасно устали, да еще и голодны, конечно. Я ничего не готовила до вашего возвращения. Но я сейчас, в одну минуту. Вы оба почувствуете себя лучше, когда немного подкрепитесь.

Конрад сказал:

— По-моему, неплохая мысль.

Но Арчи покачал головой.

— Немного погодя, Изабел. Сначала я должен позвонить. Надо сообщить Эдмунду Эрду, у них должны были уже исправить телефон.

— Милый, разве с этим нельзя немного повременить?

— Нет, — он поднял руку. — Я хочу сначала поговорить с ним. Вы идите с Конрадом. Я недолго.

Изабел открыла было рот, чтобы заспорить, но передумала и промолчала. Арчи повернулся и тяжело, с трудом, пошел от них по коридору к себе в кабинет. Изабел и Конрад стояли и молча смотрели ему вслед. Дверь кабинета закрылась за ним. Они переглянулись.

— Я думаю, ему хочется сейчас остаться одному, — сказала Изабел.

— Вполне естественно, — кивнул Конрад. На нем были чужие резиновые сапоги зеленого цвета и старый пиджак Арчи. Голова непокрыта, и глаза за толстыми стеклами очков полны сочувствия.