Томмазо Ландольфи - Жена Гоголя и другие истории

Однако было бы слишком утомительно перечислять все обстоятельства столь странного отношения Капитана к паукам. Тем более удивительно, что в течение своей жизни Капитану удалось с честью выдержать атаки жутких пауков, постоянных обитателей тропических джунглей. Неприятелям его из числа людей достаточно было бы показать ему паука, чтобы сбить воинственный пыл Капитана и расстроить все его военные планы. Догадайся его противники поступить таким образом, они добились бы успеха многократ более ошеломительного, чем тот, который выпал на долю Пирра, показавшего неприятелю слонов.

Таким был человек, который, встав и совершив положенный в этом месте ритуал, вышел из туалета. Настроение его тотчас испортилось. Для того чтобы выйти, ему пришлось открыть и закрыть дверь. Предстояло вымыть руки — каждый палец в отдельности. Они были нечисты от соприкосновения с рукоятью дверного замка. В действительности же рукоять вовсе не была так грязна. Но то была рукоять, запиравшая дверь «в уборную». Идя по коридору, Капитан всегда старался попасть ступней в центр выпуклой кафельной плитки. Точно так же он терпеть не мог загаженных предметов. Очищение происходило с помощью плевка на мясистый конец пальца. Этим пальцем отчищались другие и оттиралась ладонь в случае, если ощущение гадливости воспринималось через осязание. Когда загаженный предмет просто попадался на глаза или он слышал какую-либо грязную непристойность, то церемония очищения состояла в том, чтобы усилием воли заставить исчезнуть зрительный или звуковой образ, словно прилипший к зрачку или барабанной перепонке. О том, как сдуть вредоносное слово, подставив к губам ладонь, или избавиться от наваждения, послав воздушный поцелуй умершим родителям, — обо всем этом написано немало в других книгах. Так что сейчас мы не станем об этом распространяться.

Итак, Капитан поплевал на руку, потер ладонью о ладонь и, устроив все свои внутренние дела, обратил благодушный взгляд к жизни.

Его можно понять: был кристально чистый день ранней весны. Ясное солнце. Небо чистое, словно свежевымытое. Вокруг четкая чистота линий. Капитан пересек двор, который был окутан зеленоватой дымкой только что лопнувших почек. Из дверей дома навстречу ему вышла Розальба.

Солнце только что отправилось в путь по небосклону. Розальба — подросток лет двенадцати-тринадцати. На ней халатик — она направлялась в ванную.

— Я готова, папа! — воскликнула она, едва увидев Капитана.

Объясним, что у Капитана кроме болезненного сына с желтыми глазами, которого оставила ему покойница жена, была Розальба, принятая в семью еще в младенческом возрасте, «чтобы у нашего малыша была сестричка». Розальба считала Капитана своим отцом. С помощью девочки Капитан мечтал осуществить свой давнишний план. Однако только теперь, когда он отошел от дел (под делами он понимал свою сказочную жизнь), план этот из мечты начал превращаться в реальность. Капитан хотел понаблюдать за тем, как растет и расцветает женское тело. При этом он неизменно добавлял: «И душа». Но да будет позволено автору этих строк усомниться в этом. Для достижения сей цели необходимо было поставить воспитание девочки с первых шагов на особый лад. Иными словами, исключив из воспитания известные условности и связанные с ними проявления стыдливости. Но и опасную близость при этом также следовало исключить. Капитан все тщательно продумал. И надо признать — добился наилучших результатов. Так, например, он приучил воспитанницу принимать ежедневную ванну в своем присутствии. Тем самым у него была возможность изо дня в день наблюдать рост и формирование девичьего тельца. Какого результата ожидал он от подобных наблюдений по завершении процесса созревания, то есть после того, как ребенок превратится в девушку, и на что он рассчитывал — трудно сказать. Автор этих строк может лишь предположить, что в данном случае дело отнюдь не сводилось к чистой эстетике. Можно догадываться, что вряд ли Капитан стал бы с упорством, достойным лучшего применения, участвовать каждый Божий день в купании девочки, если бы не надежда, что в один прекрасный день она превратится в женщину. Скорее всего, он терпеливо дожидался, когда поспеет еще незрелый виноград. Хотя, как знать, не было ли в этой прихоти более возвышенной подоплеки — желания стать причастным внутренней жизни девочки-подростка.