Сергей Тепляков - Двуллер. Книга о ненависти

– Блин, Аркадьич, когда мы с тобой поговорим о чем-то нормальном?! – вдруг опомнился Бесчетнов.

– А что тебе не нравится? – удивился Гранкин. – Нормальный мужской разговор – о бабах! Извините, Наташенька – о женщинах.

– Ну ладно, третья была женщина… – проговорил задумчиво Бесчетнов. – А мотив?

– А что – мотив? – насторожился Гранкин.

– Ну за что она их?

(Наташа слушала, ни жива ни мертва – она уже допускала, что в прокуратуре и мотив как-то вычислили. Хотя, успокаивала она себя, тогда Гранкин бы вел с ней совсем другие беседы).

– А вот тут ты меня поймал… – вздохнул Гранкин. – С мотивом слабовасто. У них было столько дел, что даже не знаешь, за что их могли наказать. Вот они полезли в аферы с муниципальным имуществом. Вдруг это кому-то не понравилось? А еще до этого они тырили бюджетные деньги вагонами – может, и здесь чего накосячили?

– А я тебе говорил, Аркадьич, что они не у государства украли! Если бы у нас всех, кто у государства ворует, находили с собственной спермой во рту, уже давно некому было бы речи с трибун толкать! – сказал Бесчетнов. – Не поделились они, не поделились… Но вот что смущает – чего так затейливо убивать-то? Ну привязали бы две гири к ногам – и в реку с моста. А тут сперма, коньяк, музыка, свет – экшна многовато.

– Как раз нормально… – пожал плечами Гранкин, знавший это бесчетновское словцо – «экшн». – Это все просто для того, чтобы мы запутались.

– Ну а вы запутались? – спросил Бесчетнов.

– Ну поначалу. Но распутаем. Все распутаем… – Гранкин сунул руки в карманы и наклонил голову. – Идеальных преступлений нет. Если преступник не один, например, двое, они начинают ссориться. Если он один, то все равно всего не предусмотришь. Там что-нибудь забыл, здесь что-нибудь потерял. Вот мы нашли в квартире вот это…

И при этих словах он достал из бокового кармана своего пиджака киндер-сюрпризовского динозаврика…

Наташа почувствовала, что вот прямо сейчас упадет в обморок. Она не сразу заметила пропажу динозаврика – все не могла опомниться после той ночи. А когда заметила, уговаривала себя, что мало ли где динозаврик оторвался с цепочки.

– А это – след! – значительно проговорил Гранкин, помахивая динозавриком. – Никакой пацан такое носить не будет. А это явно было на шее – вот видишь ушко. И я узнавал – последние годы в киндер-сюрпризах совсем другие игрушки. (Бесчетнов не удержался и поддел: «В детском саду допросы вел?», но Гранкин отмахнулся от него). Значит, там была молодая девушка, романтичная, из, мягко говоря, не очень богатой семьи – не золото ведь носила. Или эта штучка для нее многое значит.

– И вот такая девушка трахается по-всякому с двумя мужиками, а потом стреляет в них? – скептически уставился на динозаврика Бесчетнов. – А потом прибирается и уходит так, что ее никто не видит? Да если бы она была такая, как ты говоришь, она должна была там же возле койки все эти двое суток и реветь, биться в истерике. Вы бы ее там же голую и взяли… – Бесчетнов взял динозаврика из гранкинских рук и внимательно его рассматривал. – Это была у Хоркина явно квартира для свиданий. Может, он там сто девчонок перетрахал, и мало ли какая из них по счету была «романтичная, из, мягко говоря, не очень богатой семьи» и потеряла эту фигню.

Он протянул динозаврика Гранкину.

– Ну да, не возразишь… – нехотя признал Гранкин.

– Вот ты, Наташенька, скажи нам, как романтичная девушка, – начал Бесчетнов, внимательно глядя на Наташу, – могла бы ты кого-нибудь убить? Да не просто, а вот так – расчетливо, не теряя головы. Затрахать мужиков по полного беспамятства, а потом пристрелить. Могла?

Наташа покраснела от всего разом – и от темы разговора и от того, как близко Бесчетнов подошел к правде. (Он при этом как-то странно смотрел на нее). Ей казалось, что она не сможет говорить и вот прямо сейчас упадет в обморок. Но каким-то чудом она оставалась на ногах и даже заговорила.

– Юрий Геннадьевич, у меня от ваших разговоров и так то уши горят, то волосы дыбом становятся… – начала она, немного даже кокетничая – понимала, что в этом ее защита, возможность потянуть время, опомниться…

– Вы же сами знаете, что не смогла бы.

– Ну да, – сказал Бесчетнов, и продолжил, повернувшись к Гранкину: – Она у нас в кабинете не дает таракана убить. Говорит: «Не трогайте таракашку!», представляешь?..

(«Так то таракан, живет себе и живет, никому плохого не делает, за что его убивать?»..

– как и прежде подумала Наташа).