Сергей Тепляков - Двуллер-2 - Коля-Николай

Грядкин знал, что Мишка не видит в Ирине мать, понимал, что дать денег Радостеву можно, но вот пойдет ли Мишка к матери и отчиму (так думал Грядкин о себе) это еще вопрос. Но над этим Грядкин решил подумать потом – когда заработает денег.

– Все хочу спросить… – начал Прокопьев. – Если не хочешь, не отвечай. Вот ты тогда к нам перед новым годом приходил с женщиной небесной красоты. А потом она куда делась?

Грядкин посмотрел на Прокопьева, наливаясь тоской. Поначалу хотел соврать что-нибудь, а потом передумал.

– Замужняя она, Анатолий Кириллович… – сказал Грядкин. – Вот к мужу и уехала.

Прокопьев ахнул. «Вот тебе и Коля-Николай, растет на грядке… – озадаченно подумал он. – Мы думали – живет себе маленький человек. А у него поди ж ты какие мексиканские сериалы кипят»…

– Ну уехала и уехала… – примирительно сказал он.

– Нет! – вдруг хлопнул по столу Грядкин. – Эта женщина моя. Все сделаю, все стенки лбом прошибу, но она будет со мной!

– Ого! – сказал Прокопьев. – Решительность и упорство – это хорошо. Но прошу тебя – когда будешь прошибать стенки, не нарушай уголовный кодекс.

– Да что вы, Анатолий Кириллович, я законы знаю! – ответил Грядкин. – Все в пределах дозволенного. – Я же хочу жить долго и счастливо.

– Вот именно… – сказал Прокопьев. – Вот именно.

Он налил снова. Тут на столе запищал вызов внутреннего телефона. Прокопьев взял трубку, послушал и коротко сказал:

– Ага, идем.

Он положил трубку и подмигнул Грядкину:

– Ваганов освободился, зовет к себе. Тоже старик с тобой проститься хочет. Может и не отпустит – кто же ему будет запчасти к его драндулету поставлять?

– Это вопрос решаемый… – усмехнулся Грядкин. – Это мы решим… Эх, Анатолий Кириллович, если бы вся жизнь состояла из таких вопросов, как легко было бы жить!

Они выпили, застегнулись, нацепили галстуки и пошли к военному прокурору.

– Я приехал… – сказал он в телефонную трубку.

– Ну и что? – ответила она.

– Мы встретимся? – спросил он.

– Когда?

– Сможешь сегодня?

– Эх ты, Коля-Николай… – сказала Ирина. – Сегодня не могу. У сына соревнования – пойдем всей семьей. Хоть он меня не особо и звал…

Они помолчали.

– Тогда завтра… – сказал он.

– Хорошо. Позвони мне.

– Хорошо… – сказал он. – Я тебя люблю.

Она промолчала.

– Я тебя люблю… – снова сказал он.

– Коля, давай не будем. Ты бы знал, как мне тошно… – проговорила она и повесила трубку.

Грядкин еще послушал гудки, будто было возможно, что сейчас в трубке снова зазвучит ее голос, а потом тоже повесил трубку. Он приехал в этот город две недели назад и за это время видел Ирину раза три почти мельком, по часу-два. Она будто избегала его. Грядкин не был психологом, но и без этого понимал, что попытки усидеть на двух стульях не только мучают Ирину, но и надоедают ей. Рано или поздно, понимал Грядкин, ей такая жизнь неминуемо надоест, и тогда, Грядкин надеялся, она, наконец, выберет его. При этом в глубине души он признавал, что она скорее выберет сына, а это значит – останется в семье.

То, что она до сих пор принадлежит Александру и на бумаге, и в постели, сводило его с ума. Иногда он не мог заставить себя прикоснуться к ее телу – ведь только недавно его касался другой, хозяйничал, делал все, что хотел. Грядкину мучительно хотелось спросить у Ирины, как именно у них с мужем все бывает – как долго, как часто, в каких позах. Он думал об этом и наедине, и пару раз мысли становились такими нестерпимыми, что он вскакивал с постели и убегал в ванну, где окатывал себе голову холодной водой.

Грядкин понимал, что долго не выдержит ни он, ни Ирина. Между тем, денег, заработанных прежде, не хватало даже на то, чтобы купить комнату, уж не говоря о том, чтобы выкупить у Радостевых Мишку. Грядкин еще ничего не говорил Ирине об этом своем плане – и боялся загадывать, и хотел, чтобы был сюрприз, подарок.

Приехав в свою комнату, он вытащил из тайника под подоконником пакет с деньгами и пересчитал. Было 400 тысяч. Сегодня Грядкину предложили выгодно купить десять тысяч маленьких железок, небольшую, но важную для каждого двигателя деталь. Вложившись, он мог увеличить свой капитал сразу почти в три раза. Грядкину еще никогда не приходилось так рисковать – до сих пор он накручивал понемногу, пристегивал копейку к копейке. «Однако, если так, по копейке, то когда же мне хватит на квартиру? – подумал он. – Надо рискнуть. Да и риска-то никакого нет».