Михаил Осоргин - Вольный каменщик

— Mon eher chef, вы слишком добры и доверчивы. И мне будет очень больно (в голосе Ришара горечь), если кто-нибудь из людей, которым вы так доверяете, подставит вам со временем ножку. И я говорю вам: «Tenez-vous sur vos gardes, mon eher chef!» [99] «Будьте внимательны, дорогой шеф!» (фр.).

В обеденный перерыв у Анри Ришара деловое свидание. События совершенно пересоздали характер некогда легкомысленной Марианны. Никаких четырёх ног под одеялом! Теперь Марианна охраняет достоинство нации. Она издает очень популярный антимасонский листок. Это — не пустой вздор, это кричащая истина, подтверждаемая документами. Нужно вскрыть гнойник до дна, нужно добить врага его собственным оружием. Бывшая Марианна публикует ужасающие факты из древней, новой и новейшей истории, приводит списки имен с адресами. Работая честно и в открытую, Марианна предварительно проверяет точность адресов, запрашивая лиц, заподозренных в принадлежности к тайному обществу, не предпочтут ли они не видеть своих имён опубликованными, что вполне достижимо путём оказания газете небольшой материальной поддержки. На деятелей политических это не производит большого впечатления, но мелкие чиновники и лавочники иногда оказываются достаточно скромными, чтобы отрицать рекламу. Во всяком случае, Марианна презирает автобусы, предпочитая такси, платит наличными не только типографии, но и ценным сотрудникам и осведомителям. Значок комбатанта переехал с потрёпанного пиджака на отличный костюм, и портной, если ещё не получил, то надеется получить с клиента полностью.

То, что делает Анри Ришар, он делает исключительно во имя общественного блага. Комплект «Бюллетеня» за четыре года не полон, но отсутствие нескольких номеров не составляет важности. Имена членов организации в «Бюллетене» печатаются полностью при соответствующих ложах; условные обозначения будут пояснены. Для уважающей себя газеты это может оказаться истинным кладом.

Марианна внутренне трепещет от радости, но на случай делает кислое лицо:

— Кое-какие номера у меня есть. Все же интересно познакомиться. Вы его захватили, этот «Бюллетень»?

— Он со мной, но здесь рассматривать неудобно.

— Я посмотрю дома. Я хочу сказать, что мы, конечно, сговоримся.

Анри Ришар хмурится. Он не хотел бы быть неверно понятым. Он руководится исключительно интересами национального движения. Притом в наше время смешны и вредны и даже преступны таинственности. Честные люди борются с открытым забралом. Только поэтому он готов передать серьёзной газете те печатные документы, которыми он располагает. Но не больше! Возможно, что он, Ришар, знает очень многое, но не в его правилах изменять слову, некогда, пусть по наивности и неведению, данному людям, среди которых, к его большой скорби, — да, скорби! — оказались… (см. выше). К тому же есть некоторые затруднения чисто этического порядка. В своё время, нуждаясь в деньгах, он взял небольшую сумму в так называемой братской кассе взаимопомощи и ещё не успел отдать Очень неприятно, так как это его связывает. Но скоро он надеется расплатиться и тогда будет чувствовать себя свободнее от обязательств.

Марианна растрогана благородством молодого человека. Ей в своё время также приходилось нуждаться и прибегать к чужой помощи. Уж она-то это отлично понимает! Но как может мосье Ришар думать, что орган печати, служащий исключительно национальным интересам, не войдет в его затруднительное положение и не освободит его посильно от досадных обязательств, если, конечно, сумма…

О, это совершенный пустяк! Анри Ришар не имеет причин скрывать сумму братского долга, — и глаза Марианны медленно, но окончательно выкатываются из глазных впадин и повисают на трёхцветных ниточках. Марианна подозревала, что эти люди умеют закупать попавшихся в их сети, но все же не ожидала такой щедрости. Тысячные гонорары газете не под силу! Конечно, если бы производить погашение долга по частям, то есть теперь же распорядиться «Бюллетенем» и другими сведениями в интересах национальных, а самую уплату производить по мере использования материала…

После рыбы они едят телятину-соте, после телятины сладкое вроде крема. Вторая бутылка бордо облегчает беседу, сближает людей, и за кофе с ликёром Марианна просто говорит:

— Ну, четыреста франков — и кончено!

Ришар глубоко возмущён:

— Mon eher monsieur, вы принимаете меня за мелкого разносчика.

— О, что за слова! Вы, Ришар, умный человек и, конечно, понимаете, что большего ваш материал не стоит. Да у нас и средств таких нет.