Михаил Осоргин - Вольный каменщик

Итоги этой дискуссии подведены в докладе Осоргина «Путь русского вольного каменщика» и в отчёте П. Н. Переверзева. Осоргин высказал мнение, что точка зрения Маргулиеса, в соответствии с которой русские могут выполнить в эмиграции «какую-то особую миссию, чем-то служить интересам своей страны», есть «не более как сладкий самообман, одна из последних, уже давно потускневших иллюзий» [30] Бурышкин П. А. Указ. соч. . Переверзев в своём отчёте заявил:

«Чувство родины несравнимо ни с какими политическими симпатиями и стремлениями. (…) Чувство родины, не поддающееся никакому рационалистическому определению, входит целиком в масонское восприятие мира, пламень его горит на алтаре нашего храма» [31] Там же. .

Точка зрения Осоргина, решительно и постоянно выступавшего против превращения масонских лож «в арену политического митинга», победила. Ложа Северной звёзды «глубже ушла в моральную, духовную и посвятительную работу» [32] Там же. , а в начале 1939 г. и Свободная Россия отказалась от политической пропаганды и вскоре была переименована в ложу Вехи.

Осоргин придавал большое значение углублённому изучению масонских обрядов, символики, хотя многим это казалось несвоёвременным, ненужным. В одной из своих речей Осоргин говорил:

«В символике масонства найдете вы много прекрасных поэтических легенд, частью древних, частью созданных поэзией исторического периода масонства. Изучать все это для того, кто любит и умеет изучать, — большое наслаждение. (…) Вопрос о практической нужности здесь столь же мало уместен, как по отношению к поэзии, литературе, музыке и любому искусству. В символике масонства — его поэзия и его глубокая философия» [33] ЦГАЛИ. Ф. 1464. Оп. 1. Ед. хр. 60. Л. 2 об. .

Позже он вновь писал:

«Искусство без символов невозможно. Масонство есть искусство…» [34] Там же. Л. 13. .

Эта мысль получила развитие в повести «Вольный каменщик».

Проповеди Осоргина не остались неуслышанными. В ложе Северной звёзды символические обряды занимают все больше места, вводятся обряды для «присоединения» членов другой ложи, начинают проводиться торжественные «траурные» ложи в память об ушедших братьях.

Бурышкин отмечал и ещё одну важную сторону в исканиях Осоргина:

«Пусть не все и, может быть, даже не большинство братьев ложи разделяли фанатическую веру брата М. А. Осоргина, что основной и, в сущности, единственной задачей масонства было „посвящённое познание природы“, но именно его доклады на эту тему, — а он к этой мысли в конце своей масонской жизни все более и более любил возвращаться, — подымали уровень происходивших обсуждений на огромную высоту и подлинно влекли их в „горние обиталища духа“» [35] Бурышкин П. А. Указ. соч. .

17 ноября 1932 г. Осоргин открывает свою собственную, независимую ни от каких французских масонских союзов ложу Северных Братьев. Основателями её стали братья обоих масонских «послушаний», что было предметом гордости Осоргина. Организованные им символические собрания стали основой создания в эмиграции единого русского масонства. Именно эту задачу Осоргин считал главной.

В 1938 г. Осоргин становится досточтимым мастером ложи Северной звёзды и начинает свою реформаторскую деятельность по объединению русского масонства уже не только в среде Северных Братьев, но и в Северной звёзде. Но планам его не суждено было сбыться — приближалась война.

П. А. Бурышкин вспоминал, что Осоргину удалось превратить ложу Северных Братьев в организацию единомышленников:

«Можно было бы думать, что редкий для эмиграции высокий культурный уровень состава ложи, наличие первоклассных учёных и писателей, с европейской и даже мировой известностью, выдвинут на первое место читанные в ложе доклады и имевшее место их обсуждение придавшее лож характер своего рода эмигрантской академии. (…) Но не эта сторона её работы останется навсегда запечатлённой в сердцах тех, кто был в её рядах перед войной 1939 г. Та подлинная „братская цепь, которая соединила в одну семью большинство братьев ложи, будет самым дорогим и самым острым воспоминанием жизни ложи“» [36] Бурышкин П. А. Указ. соч. .

Как ни привлекательна идея братства, но масонство — это и попытка уединения, отталкивания от чуждого. «Неудовлетворённость и ухудшающееся здоровье привели к более глубокому уходу в себя, в свои идеи, — вспоминала Т. А. Бакунина-Осоргина о последних годах писателя. Отсюда — разочарование в людях вообще и сосредоточенное внимание к отдельному человеку, которому можно было бы передать своё собственное миропонимание» [37] Cahiers du Monde Russe Sovietique. Vol. XXV (2–3). April — Septembre. 1984. Paris. . Замысел «Вольного каменщика» был продиктован неприятием бездуховного, плоского, пошлого существования: