Чем же вызван подобный ажиотаж? С тинейджерами понятно: это кино про них. На экране пятнадцатилетние школьники «мочат» друг друга из всех стволов в режиме компьютерной пулялки. Фонтаны крови, отрезанные головы, эффектные перестрелки… Плюс школьные проблемы, недоверие к взрослым, подростковый максимализм… Короче говоря, выброс адреналина юным зрителям обеспечен, а подростки за тем и ходят в кино.
«Королевская битва» — своего рода антиутопия. «Начало нового тысячелетия, страна в состоянии кризиса. Уровень безработицы — 15 %… Преступность в школах вышла из-под контроля, и мятежные тинейджеры устраивают массовые забастовки. Осажденное правительство в ответ на это устраивает им „Королевскую битву“. Каждый год школьный класс, выбранный наугад, посылается на необитаемый остров, где ребята должны перебить друг друга в жестокой игре на выживание» (из пресс-релиза).
Понятно, что вся «социологическая» мотивировка событий — не более чем условность. Такого просто не может быть, потому что не может быть никогда, особенно у японцев, исповедующих подлинный культ детей (что не мешает, впрочем, японским кинематографистам в фильмах о привидениях и т. п. «мочить» детишек направо и налево). Какая-то логика еще была бы, если бы на остров ссылали отъявленных хулиганов и малолетних преступников. Но выбранный наугад класс!.. Среднестатистических мальчиков и девочек, у которых есть папы и мамы!.. Куда смотрят родители?! И потом, почему дети, попавшие на остров, ничего не знают о «Королевской битве», если, как ясно из фильма, она практикуется в Японии не один год и ее итоги пристально и пристрастно освещаются в СМИ? (В прологе картины мы видим, как на большую землю доставляют залитую кровью девочку, победившую в предыдущей игре, и вокруг нее тучей вьются охваченные профессиональным азартом телерепортеры). Дети, что, и телевизор уже не смотрят?
Ответов на эти вопросы нет. Да они и не требуются. Перед нами — притча, иносказание, где важно лишь то, что дети по воле взрослых оказываются в ситуации войны всех против всех. Они поставлены перед выбором: убивать или умереть — таковы правила игры, навязанной им внешним миром.
Итак, 9 «б» из Сироива, 21 мальчик и 21 девочка в чистенькой школьной форме (мальчики в костюмах и в галстуках, девочки в белых носочках, из-под светлых форменных юбочек выглядывают жестко накрахмаленные оборки) едут в большом, комфортабельном автобусе якобы на экскурсию. Они смеются, галдят, едят печенье, фотографируются… Ничего необычного. Только почему-то за окном мелькают армейские блокпосты. Только ночью, когда все засыпают, сопровождающая дама почему-то идет по проходу в пластиковом прозрачном противогазе и оглушает очнувшегося подростка страшным ударом по голове.
Просыпаются школьники уже на острове, в огромном ангаре, под дулами вооруженных до зубов автоматчиков. За окнами ослепительный свет и шум вертолета. Перепуганные дети, прильнув к стеклу, видят, как из вертолета спускается их ненавистный классный руководитель Китано (Такеши Китано). Китано — распорядитель игры. Дети в его полной власти. Он объясняет им, что умрут все, кроме одного — того, кто окажется победителем. Для убедительности Китано тут же убивает одну из девочек, ловким броском ножа раскроив ей череп. Второго подростка он отправляет на тот свет, нажав кнопку на пульте и взорвав надетый на шею мальчика электронный ошейник. Такие же ошейники есть у всех. Они будут взорваны, если игра продлится больше трех дней или если кто-то из детей не покинет вовремя запретную зону. Запретные зоны постоянно меняются, так что отсидеться в укрытии никому не удастся.
Ученики 9 «б», как стадо овец, охваченных паникой, мечутся по ангару, но при виде двух трупов стихают, осознав, что это не шутки. Им предлагают посмотреть кассету с правилами игры. Бравурная музыка, заставка «BR» («Королевская битва»), очаровашка дикторша, излучающая радость и оптимизм, сообщает, что каждый получит рюкзак, бутылку воды, сухой паек и оружие — кому какое достанется. Кому — топор, кому — автомат, кому — крышка от кастрюли… Уж как повезет. Детей, бросив каждому в руки рюкзак, по одному выпускают на волю. И битва начинается…
Фукасаку каллиграфически один за другим выводит на экране киноиероглифы — «подозрение», «ужас», «паника» и рядом — кокетливый, веселенький иероглиф «игра». Мы понимаем, что находимся внутри вполне условной знаковой системы, и это позволяет отнестись к происходящему не всерьез, дистанцированно. Однако дистанция все время меняется. Виртуозно переключая действие из одного жанрового регистра в другой, режиссер не позволяет нам закрепиться в своем отношении к происходящему и заставляет испытывать попеременно: ироническую отстраненность, увлечение схваткой, азарт игры, сострадание, ужас, шок (растерзанные детские трупы — зрелище весьма мрачное).
Читать дальше
