Михаил Попов - Паническая атака

Когда они уехали, на прощание наулыбавшись мне, — может, и искренне, — я остался в каком-то не очень приятном раздумье. Такое чувство у меня бывает, когда я покупаю, да еще и задорого, какую-нибудь не слишком нужную мне книгу. Что же произошло сейчас? Я тоже купил нечто. Слово «экстрасистола» за двести рублей.

Заверения белых халатов меня успокоили, но и… не успокоили. Влекомый любопытством, к которому примешивалось что-то неуловимо стыдноватое, я на следующий день забрел в медицинский отдел на втором этаже книжного магазина на Новом Арбате. Обычно я посещаю другую часть магазина, в левую сторону от входа. Я даже не подозревал, сколько интересного, а главное, нужного можно найти, повернув вправо. Кардиологическая полка как бы сама вышла мне навстречу, мне даже не пришлось искать ее. Издания на любой вкус. И фолианты, и брошюры. От бесстыдно популярных — «Счастливая жизнь после инфаркта» — до угрюмо специальных — «Типы флюктуаций при расширительном…» и т. д. Все формы сердечного нездоровья предусмотрены. Помимо инфарктов, еще и блокады, ишемическая болезнь, пороки. Очень быстро я нашел касающееся меня. Тоненькая книжка «Нарушения ритма сердца», написанная кандидатом медицинских наук с красивой фамилией Трешкур и кучкой соавторов. Не унося ее с собой, я углубился в чтение тут же, на месте. Уже через несколько минут я понял, что эта книга написана для меня. Никакой Гоголь, никакой Конан Дойл не могли бы встать рядом. Когда человек обнаруживает свои казавшиеся столь неповторимыми, столь индивидуальными симптомы напечатанными на бумаге и изложенными даже образнее, чем он выразил бы сам, даром что литератор, его, можно сказать, охватывает некий экстаз узнавания и сопричастия. «Сердце как бы замирает, кувыркается», именно «кувыркается!». Если успели из миллионов жалоб выкристаллизоваться эти точные слова — значит, дело исследовано, глубоко понято специалистами. Потрясающе приятно, что я не один, все носители сходных симптомов вдруг почувствовались мною как близкие родственники, даже, может быть, и ближе. Ничто так не роднит, как сходство страданий.

Пережив волну этих первых, таких новых чувств, я конечно же захотел узнать прогноз, проистекающий из моей хвори. Скончаюсь ли я на этой неделе, или мне предстоит тусклое, скорбное существование с вечно прижатой к левой стороне груди ладонью и таблеткой под языком. Или у меня есть шанс выкарабкаться? Разумеется, я желал надеяться на последнее. И в поисках подтверждений ринулся по страницам книжки, выклевывая сведения, которые считал имеющими отношение к моему случаю. По ходу дела попадались симптомы обнадеживающие и сразу вслед за этим — вгоняющие в ступор. Так что же у меня, наконец, черт возьми? Мерцательная аритмия? Пароксизмальная тахикардия? Брадикардия? Неполная блокада сердца? Ни одна не подходила полностью, и ни одна не казалась полностью не имеющей ко мне отношения.

Одно было ясно: книжку надо взять с собой и изучить в спокойной обстановке.

Продолжал читать я в метро и продолжил дома. При этом все время прислушиваясь к себе.

Часа через два, когда явилась с работы Ленка, я был полностью интеллектуально размонтирован и заразился сразу несколькими страхами. Я очень боялся мерцалки и пароксизмальной тахикардии, но, кажется, мог себя успокаивать, что симптомов этих жутких нарушений у меня меньшинство. Маячил еще синдром слабости синусового узла, но с ним меня связывали совсем уж натянутые признаки. Я готов был согласиться на один из видов экстрасистолии. Более предпочтительной была, конечно, функциональная форма. Она возникает от пьянства, обжорства, стрессов. Больше всего мне нравилась последняя, четвертая причина функциональной экстрасистолии, я готов был ее признать немедленно: недостаток калия и магния в организме. Ликвидируется эта четвертая причина введением в рацион кураги, изюма, чернослива.

Но, наученный опытом своей уже длинной, можно сказать, жизни, я знал, что мне никогда не выпадает жребий ни самый жуткий, ни самый сладкий. Я не оказываюсь ни в числе проклятых, ни в числе избранных. Остаюсь всегда наедине с собой, отсюда столь развитое, всегда побуждающее меня к большей частью глупым порывам желание «примкнуть».

Смотря на пасьянс симптомов трезво, надо, наверное, примерять потихоньку себе если и функционалку, то происходящую от первой причины. От обжорства и пьянства. Достаточно вспомнить, с чего все началось.

Да, надо бросать пить и объедаться, вот такое мне будет наказание. В самом деле, не может же так быть, чтобы человек постоянно издевался над своим организмом и не нес за это никакого наказания.