Татьяна Соломатина - Естественное убийство. Невиновные

Олегу Плотникову? Выгодна ли ему смерть Насти Корсаковой, его жены? На первый взгляд, нет. Пока дочь жива – он у папаши в фаворе. Бестолочь, но при высокооплачиваемой работе. Живёт, как плавленый сырок в масле. Откуда он вообще взялся, этот Олег? Что за подруга, у которой он так вовремя оказался на вечеринке? Что у Насти за друзья такие? Мажоры тусуются в своём достаточно замкнутом кругу, так откуда у подруги Насти Корсаковой на вечеринке появился «паренёк из провинции», да ещё и в «двоюродных братьях»? Бедных родственников там не очень жалуют. Вдруг это вовсе не «сестра», а первая любовь, удачно устроившаяся в Москве и вновь воспылавшая к былому возлюбленному? И это её идея – сплавить Настю Корсакову на тот свет и зажить на этом со своим Олегом долго и счастливо? Нет, слишком сложно. Тогда бы уже «сестра» появилась со стороны мужа, а не «двоюродный брат» со стороны подруги. Хотя чего только в жизни не бывает. Ни один писатель не придумает. Разве что с натуры спишет, слегка разукрасив, а читатели будут говорить: «Так не бывает!»

Вопросов много. И все – без ответов. Для него, Северного, без ответов. Нужны ли ему эти ответы? Да на кой?! Кроме того, Настя Корсакова умерла именно что – и ещё раз о главном! – ненасильственной смертью. Потому и все вопросы лишние. Но почему? Почему Леонид Николаевич Корсаков готов платить немалые деньги за то, чтобы Северный всё выяснил? Что – всё? Готов платить немалые деньги за то, чтобы Северный всё выяснил, или в том случае, если Северный всё выяснит? А зачем звал? Нет, нелогично. А такие, как Корсаков, – логичны. Так что, скорее всего, чисты и отец и муж, – кроме безразличия, а оно ненаказуемо, – и Корсаков действительно хочет выяснить, что случилось с его дочерью. Или: почему так случилось именно с его дочерью и кто в этом виноват. Кто эти небезразличные люди, помогшие ей отправиться в морг и, далее по маршруту, на кладбище. Так?

Да к чёрту! Ещё не хватало – на старости лет бессонницей страдать. Причины бессонницы чаще всего какие? Психологические. С чем, с чем – а с психологическим равновесием у Всеволода Алексеевича нет и не было никогда никаких проблем.

Он вернулся в постель и продолжил читать. Вскоре он уже крепко спал. Медленные и быстрые фазы сна сменяли друг друга в нужное время и в нужном соотношении. Сновидения его, увы, были преимущественно перцепционные, а не концептуальные. Северному снилась Алёна Дмитриевна, и это вызывало у него очень сильные эмоции – радость, страх, гнев. И, увы, совершенно не возникало никаких мыслей на предмет дела Корсакова. Так что Всеволод Алексеевич мог с полным основанием считать себя человеком чувственным, а не ментальным, как какой-нибудь Менделеев.

Проснулся он в пять утра, несмотря на воскресенье. После пробежки принял душ и развил бурную телефонную деятельность. Он позвонил в морг судебки, Сене, охраннику Саше и вдовцу Олегу. Знакомому следователю с рядом теоретических вопросов и частному детективу – с серией практических заданий. Только до Корсакова не смог дозвониться, хотя абонент вчера клялся быть доступным в любое время.

– Он срочно улетел в Лондон! – ответил охранник Саша. – Кроме того… Кроме того, меня уволили, господин Северный. Так что я вряд ли смогу быть вам полезен.

– Саша, позвольте узнать, почему вас уволили?

– Меня уволили без объяснения причин, Всеволод Алексеевич.

– А что вы сами думаете по этому поводу?

– Я ничего не думаю, Всеволод Алексеевич. Какой смысл думать, если я точно не знаю?

– Да, действительно. Спасибо, Саша. Вы мне очень помогли. Вы ещё будете доступны по этому номеру?

– Да. Это мой телефон.

– Тогда я с вами не прощаюсь.

– До свидания, Всеволод Алексеевич.

Северный подумал, что для робота, коим охранник Саша выглядит большую часть времени, он слишком по-человечески реагировал на мёртвую девушку в кровавой ванне. У этого должна быть причина. И что срочный отлёт в Лондон – весьма странное действие для человека, только-только потерявшего дочь. Хотя он сам, только-только найдя Алёну Дмитриевну, уже пытается себя занять выше крыши, чтобы не думать о ней… Не очень-то получается. Интересно, у Корсакова в Лондоне получается не думать о мёртвой дочери?.. Соколов был бы недоволен аналогией… Он снова набрал номер своего молодого друга.

– Да иду уже, иду я в твою «Благорожану»! – пропыхтел тот в трубку. – Вот сейчас только детское кресло присобачу – и отправляюсь!

– Идёшь? А должен уже ехать! Но я не поэтому… Слушай… – Северный на секунду замялся. – Дай мне номер Алёны Дмитриевны.