Мирон Изаксон - Жены Натана

Выясняется, что Рина действительно уехала за границу, к Натану. Когда Дана связывается с ними отчитаться, попросить что-либо или получить указания, она говорит с ними обоими. Натан задержался заграницей намного дольше, чем полагал, и потому позвал к себе Рину. Быть может, убедился, что она не собирается наносить ему ущерб, или ему нужна ее помощь в делах. Я же развлекаю себя странными мыслями, например, положим, неким фантастическим планом Натана и Рины сблизить меня с Даной, оставив одних в их доме. Ведь, в общем-то, странно, что после того, как Натан был страшно сердит на Рину, вплоть до разрыва, он, спустя недолгое время, приглашает ее присоединиться к нему.

Выясняется, что важные материалы из офиса продолжают посылать Натану срочной почтой. Дана рассказывает, что в особых случаях, вызывающих сомнение, советуются с ней, стоит ли посылать ему определенные документы. Не понятно мне, как она может понять особо сложные деловые операции, но факт, что в течение считанных часов, раз в два дня, она завершает операцию. В дополнение к этому, приходят к ней начальники отделов для встречи и совместного чтения исправленного материала. Она встречается с ними в кабинете Натана, и каждые полчаса выходит справляться о моем самочувствии. Быть может, начальники отделов думают, что она выходит советоваться со мной, как исполняющим обязанности Натана, но Дана старается не вмешивать меня в какие-либо сложные деловые сделки. В особо загруженные работой дни она связывается с моей женой Рахелью и просит помочь по уходу за мной. Пока Рахель пришла лишь пару раз с этой целью.

Спрашиваю Дану, знает ли Натан о новом порядке работы и о том, что я почти не вмешиваюсь в дела. Дана отвечает, что все это по указанию Натана и, понятно, когда я окрепну, то вернусь к выполнению возложенных на меня обязанностей. «И если ты соскучился по работе, это, несомненно, хороший признак». Раз это так, я должен как можно скорее прийти в себя. Прошу Дану выйти вечером из дому со мной на прогулку. Дана с радостью соглашается, берет меня за руку и тянет наружу. Генри идет за нами и несет сумку с питьем и лекарствами. Не удивлюсь, если она припрятала в сумке и любимые мною сладости. Мы гуляем по улицам, и Дана старается найти для меня места с деревьями. «Я помню, ты однажды сказал, что из всех творений природы ты больше всего любишь деревья, – говорит Дана. – Я надеюсь, что ты не включил в это предложение и людей». Она смеется довольным смехом. Хорошо, что еще достаточно светло, и я могу рассматривать деревья и ощущать, как в меня вливается покой. Мне очень бы хотелось увидеть в это время Ярона, но, не знаю по какой причине, я воздерживаюсь сказать Дане об этом. Не понимаю, почему Рахель не приводит его ко мне каждый день. Быть может, боится, что он увидит меня худым и беспомощным. Не думаю, что мой вид нанесет ущерб моему сыну. Мы продолжаем прогулку, держась за руки с момента выхода из дома. Не знаю, насколько Дана держит мою руку, чтобы вести меня, а насколько мы просто радуемся нашей близости.

Дана напоминает мне, что врач предупредил не гулять на солнце, что я и делаю, во всяком случае, пока не выздоровею. «И вообще, ты можешь все распланировать заново, – говорит она. – По сути, нет ничего, что ты обязан делать. Есть у тебя редчайшая возможность войти в жизнь иным путем, истинно новый вход». Я удивляюсь этой ее метафоре и даже ощущаю настоящее волнение. «Знаешь ли ты, сколько людей радовалось бы такой возможности?» – «Верно, Дана. Но я все же еще немного болен». – «Ничего страшного, Меир. Я буду терпеливо ждать, тем более, что мы сейчас все время вместе». Я считаю с ней, сколько времени прошло с момента нашего знакомства. Я появилась в доме, как в детективном фильме, говорит Дана, принесла тебе кассету с указаниями. Затем она находилась в больнице, и прошло несколько дней, как я живу в доме Натана. «Быть может, ты, Меир, соблазнил Натана и Рину пригласить меня, а затем инициировал их отъезд?» – спрашивает она, смеется и теребит волосы на моей голове.

В следующие вечера мы так же ходим на прогулку вдвоем. Через две недели я выхожу один, иногда даже утром. Дана предлагает, чтоб Генри как бы невидимо меня сопровождал. Я отказываюсь, ибо не знаю, следит ли он за мной, или Дана запрещают ему слежку.

Сегодня я встречаю в пути Узи, личного помощника Натана. Он радостно обнимает меня. «Когда ты к нам вернешься, Меир. Тебя не хватает. Никто у нас не умеет предлагать новые идеи, как ты. – Я благодарю его и хочу продолжать прогулку, но он держит меня. – Меир, если мы уже встретились, не убегай так быстро. Помнишь, я просил повысить мне зарплату, ты, верно, уже забыл об этом?» Не знаю, что ему ответить. Кажется, Натан в последнее время повысил ему зарплату, и вообще мне неясно, какая польза от него фирме. Да, он выполняет личные поручения Натана, но, по-моему, вообще не связан с текущей работой фирмы. «Мне кажется, тебе недавно повысили зарплату, только тебе. Невозможно каждый раз повышать. Что скажут другие работники? Ты же понимаешь, Натан отсутствует столько времени. Но если тебе это столь важно, свяжись с ним и спроси». Узи продолжает меня задерживать, но, в общем-то, замолкает. Я ухожу, сбитый с толку этой беседой и самим собой, не понимая, почему должен был с ним говорить столь жестко. Следует вернуться к Дане.