После возвращения в 1905 году в Россию он переезжает в Петербург и вскоре становится постоянным сотрудником солидной и популярной столичной газеты «Речь», где до самой революции 1917 года был ведущим литературным обозревателем и критиком.
Критическим статьям Чуковского была свойственна подлинная острота, она разбивала вдребезги устоявшиеся репутации и общие места. Вдобавок статьи Чуковского были написаны легким, почти разговорным языком, в манере задушевной беседы.
До революции Чуковский выпустил несколько сборников своих критических статей, посвященных современникам: «От Чехова до наших дней» (1908), «Леонид Андреев большой и маленький» (1908), «Нат Пинкертон и современная литература» (1910), «Критические рассказы» (1911), «Лица и маски» (1914), «Книга о современных писателях» (1914).
Октябрьская революция положила конец критической деятельности Чуковского, она разбросала по миру всех тех, о ком писал Чуковский, уничтожила свободную прессу, разрушила весь жизненный и литературный уклад. После революции он выпустил еще несколько книг критических статей: «Футуристы» (1922), «Оскар Уайльд» (1922), «Книга об Александре Блоке» (1922, второе издание — «Александр Блок как человек и поэт», 1924). Но писать о современной литературе становилось невозможно. В 1925 году Чуковский признавался в дневнике: «Как критик я принужден молчать, ибо критика у нас теперь рапповская, судят не по талантам, а по [парт]билетам» [3] Чуковский К. Дневник 1901–1929, стр. 354.
. На помощь пришли другие стороны его таланта, и произошло рождение детского поэта, а в периоды, когда запрещали его детские стихи и сказки, он занимался историей литературы, переводами английской классики, теорией перевода — но это были «другие берега» его литературной биографии.
Между тем, обретя в критике свое призвание, Чуковский с тоской вспоминал о том, с чего начинал, — амплуа философа. Мысль о написании философского трактата долго не оставляла его. Уже будучи известным петербургским критиком, он писал 21 октября 1907 года в дневнике: «Думал о своей книге про самоцель. Напишу ли я ее — эту единственную книгу моей жизни. Я задумал ее в 17 лет, и мне казалось, что чуть я ее напишу — и Дарвин, и Маркс, и Шопенгауэр, — все будут опровергнуты» [4] Там же, стр. 32.
.
И позднее о своем философском трактате он вспоминал как о главной нереализованной мечте. В письме 1924 года к сыну Николаю Чуковский сетовал: «Я уверен, что, если бы я так рано не попал в плен копеек и тряпок, из меня, конечно, вышел бы очень хороший писатель: я много занимался философией, жадно учился, а стал фельетонистом, по пятачку за строчку, очутился в обществе К[арменов] [5] Кармен Л. О. (1876–1920) — журналист, прозаик. Автор популярных книг очерков «На дне Одессы» (1904), «Потемкинские дни» (1907). См.: Чуковский К. И., 1905, июнь. — В его Собр. соч. в 15-ти томах, т. 4. М., 2001.
и О[. Л. Д’Оров] [6] Д’Ор О. Л. (Осип Львович; наст. имя и фамилия Иосиф Лейбович Оршер; 1879–1942) — прозаик-сатирик, журналист. Многолетний сотрудник журнала «Сатирикон», автор книги «Русская история, обработанная „Сатириконом“» (СПб., 1911, 1912), воспоминаний «Литературный путь дореволюционного журналиста» (М.—Л., 1930).
. <���…> Предо мной все время стоит моя судьба: с величайшим трудом, самоучка, из нищенской семьи вырвался я в Лондон — где столько книг, вещей, музеев, людей, и все проморгал, ничего не заметил, так как со мной была любимая женщина. Горе твое, если основой твоей карьеры будут переводы с английского. Это еще хуже моих фельетонов, на которые я убил мои лучшие годы…» [7] «Жизнь и творчество Корнея Чуковского». М., 1978, стр. 187–188.
Таким образом, то, что принесло славу Чуковскому до революции, он готов был признать за ничто, а ненаписанный философский трактат продолжал казаться ему осуществлением собственного предназначения. Предлагая читателю самостоятельно оценить, насколько он был в этом прав, републикуем его первое выступление в печати.
Текст печатается по единственной публикации в газете «Одесские новости» от 27 ноября 1901 года с исправлением очевидных опечаток. Редакция газеты снабдила его следующим предуведомлением: «Теперь в Одессе много говорят и спорят о задачах искусства; даем место мнению молодого журналиста — достаточно парадоксальному, но, во всяком случае, очень интересному».
I
Если вы, читатель, изучали родную литературу не в классической гимназии, то вы, конечно, встретите вопрос о форме и содержании искусства как старого, доброго знакомого — немного надоедливого, немного скучного, — но, в общем, славного малого. Старик не особенно изменился с тех пор, как вы не виделись, — теперь он, правда, все больше на научную почву норовит стать, — но, в сущности, он по-прежнему прост и немногосложен. Как прежде, так и теперь все дело можно исчерпать двумя словами: одни говорят, что искусство должно служить нуждам и потребностям человека, другие — что оно само себе господин и никому, кроме себя, служить не обязано!
Читать дальше
