А. Н. Паршин. Русская религиозная мысль: возрождение или консервация? — «Вопросы философии», 2002, № 4.
«В России есть и святые люди, есть и мыслящие люди. Будет ли пустующее пространство между ними расширяться или сужаться, на то, конечно, воля Божья…» Естественно, предлагаются и рецепты для заполнения пустот.
С. М. Половинкин. Всё. — «Вопросы философии», 2002, № 4.
Начало спора о месте философии в современной культуре. Следующий за С. М. Половинкиным текст А. Ф. Зотова (члена редколлегии «ВФ») назван конгениально: «Вот и всё». Напряженный и очень яркий обмен мнениями с внятным богословским подтекстом. Вот как заканчивает свой ответ на половинкинскую воскресную проповедь (должен же член редколлегии философского журнала как-то объяснить читателю, почему это печатается здесь, а не в «Вестнике РХД») А. Ф. Зотов: «Это сразу и практическая (чуть не сказал — утилитарная), и этическая, и философская, и научная, и технико-технологическая задача (сохранение земной человеческой цивилизации. — П. К.). Конечно, при этом никому не возбраняется ограничиться тем, чтобы молить о чуде спасения нашей планеты и земного человечества. Но разве не достойно порядочного человека причаститься к этому делу (курсив мой. — П. К.) не только духовно, в совместной молитве, но и, так сказать, материально, используя и свои руки, и свою способность мыслить, и современные научные достижения, и современную техническую мощь? Или все-таки у России опять свой, особый, путь, и своя, особая, судьба, и своя собственная „дорога к Храму“, которая будет лучше видна, если воздеть руки к небу и закрыть глаза на то, как приходят в упадок и разрушаются наше образование, наша наука, наша культура? И более того — почему бы в этой материальной и культурной деградации страны не усмотреть даже не наказание Божие за прежние наши грехи, а Его благословение нашего страстного пути на нашу Голгофу? И тогда в сегодняшнем хаосе, напоминающем финал столпотворения Вавилонского, мы, избранный на муки народ, радостно узрим предвестие Второго пришествия Спасителя… Вот в чем вопрос, ответ на который дает автор текста в виде призыва к смиренномудрию и душевному успокоению в молитве. Такой ответ меня лично (курсив мой. — П. К.), семидесятилетнего человека, земной путь которого подходит к концу, совсем не устраивает — не столько из практических (не говоря уж об эгоистических), но прежде всего из этических соображений. И да будет мне, рационалисту и скептику, Господь судьей и справедливым, и милосердным — как и автору статьи, которой я здесь оппонирую».
Никак не привыкну, что до подобных публичных обменов мнениями мы с авторами этих текстов дожили. Цитата сия очень дорога мне явной и скрытой интонацией, своими человеческими подтекстами. Кстати, мой кум (крестный моего сына), один из самых трудолюбивых людей, встреченных мною в жизни, недавно очень серьезно пожаловался мне, что молитва — это, оказывается, и есть самый тяжелый труд. Конечно, лично для него.
Евгений Попов. Без хохм. Рассказ о бедных людях. — «Вестник Европы», 2002, том IV.
Из врезки: «Журнал „Вестник Европы“, учитывая успехи Евгения Попова на поприще российской словесности, решил в качестве аванса выплачивать писателю ежемесячное содержание. Со своей стороны писатель Попов обязался передавать журналу в течение текущего года по одному рассказу в номер. Обе договаривающиеся стороны остались вполне удовлетворены новой формой взаимоотношений». Вопрос: а почему к Эппелю, который идет вслед за Поповым, такой врезки не написали?
Евгений Рейн. Граненый алмаз. Стихи. — «Знамя», 2002, № 5.
Стихотворение называется «Тридцать седьмой».
В море бумажный летит голубок,
Берия чешет в Тбилиси висок.
Два дирижабля плывут в высоте,
смотрит Ежов на тяжелый ТТ.
Лезет Стаханов в донбасский забой,
плачет Орлова над лучшей судьбой,
в руки берет Тухачевский смычок.
В школу с портфелем идет новичок.
За Днепрогэсом ревут осетры,
тонут витрины под грузом икры.
«Черные вороны» строятся в ряд,
окна всю ночь на Лубянке горят.
В Ленина льется раствор сулемы.
Чешский генштаб напрягает умы,
ночью Уланова пляшет «Жизель»,
Сталин ложится в шестую постель.
Льдины на полюсе плавятся в срок,
Гитлер под утро глядит на восток.
… Руки и ноги скорей сполосни-и, / Спи, моя радость, усни-и-и.
Закурсивленное хулиганство — мое. Это все потому, что я чужие напечатанные стихи обычно вслух читаю.
Михаил Робинсон. Русская академическая элита: советский опыт (1910-е — 1920-е годы). — «Новое литературное обозрение», № 53 (2002, № 1).
Читать дальше
