В результате все герои фильма — раскрашенные куклы, которые мелькают и исчезают с экрана еще до того, как зритель успевает всерьез озаботиться их судьбой. Да и как может быть живым персонаж, все действия которого, включая даже физиологические отправления, обусловлены сугубо «литературными» нуждами. Не случайно скрепляющим элементом фильма является закадровый текст, принадлежащий герою, который погибает где-то в середине картины. Персонаж из плоти и крови исчезает, литературная функция остается. Без этого комментария в «Копейке» вообще никто ничего бы не понял.
Дыховичный, конечно же, отдает себе отчет в кромешной условности происходящего и расцвечивает свой бесконечный дивертисмент разного рода кинематографическими примочками. Тут тебе и престарелый пионер, и сказочный зверь из папье-маше; пенсионеры, летающие на стульях и попадающие в телевизор во время трансляции фигурного катания; «говорящий портрет» и мультипликация, размытые серии стоп-кадров и мечущаяся «догматическая» камера… Но никакие цитаты и спецэффекты не в силах придать языку «Копейки» актуальность и эстетическую вменяемость. Ведь нет ничего труднее, чем убедительно передать на экране бессмысленность и абсурд. Тут необходима очень жесткая форма. А фильм, который снимался пять лет, так что авторы к концу уже подзабыли, что было в начале, клинически страдает именно отсутствием внятной структуры. Он мог бы длиться до бесконечности; никакого развития ни на уровне сюжета, ни на уровне формы здесь нет, а все переклички, рифмы и повторы — случайны и не работают на добавление смысла.
Необязательность и рыхлость постройки делает фильм опасно близким к эстетике достопамятной перестроечной чернухи-порнухи с ее «Ворами в законе», «Брюнетками за 30 копеек» и проч. Ведь на своем уровне кинематограф уже проделал по отношению к советским реалиям «деконструкцию» сродни сорокинской, только без всякого стилистического блеска. Тогда, в пору перестройки, низовые элементы советского бытия от секса до сексотов, от говна до разбрызганных мозгов, от братков до чиновников-взяточников совершенно заполонили экран. И тогда же опрокидывание с ног на голову советской мифологии доказало свою художественную непродуктивность.
Дыховичный второй раз вошел «в ту же реку» и снял перестроечный «сборник анекдотов», отличающийся разве что более высоким уровнем текста. Однако текст в кино — дело десятое. Главное — структура визуального повествования. В «Копейке» нам предложен набор разномастных аттракционов в расчете на то, что народ развлечения любит и, похохатывая, будет ловиться на зрительские манки — гэбэшника с «Архипелагом ГУЛАГ» под матрасом, обросших шерстью грузин, пасторальных пейзан с двустволкой и деревенских бабок, порющих на морозе художника-авангардиста. Купится на «новых русских», потерявших счет деньгам и детям, на пролетария, всадившего нож в спину олигарху, на свою беду остановившемуся поговорить по сотовому под его (пролетария) окошком; купится на прелести похотливых гетер и зрелище члена Политбюро, в раздражении топором рубящего на кухне свиную голову. Распадающийся, затянутый донельзя капустник — вот что находит кинематограф, забредя в поисках добротной литературной основы в элитарный огород В. Сорокина.
Думаю, кино в эти игры играет не от хорошей жизни. Не в силах справиться с туманной реальностью, оно пытается компенсировать отсутствие осмысленной картины мира — зрелищем; и тут чем больше всего наворочено — тем лучше. Зрителям нравится. Им, видно, тоже хочется забыться, забыть, отстранить от себя пережитый опыт. Прозаические опусы Сорокина позволяют современникам дистанцироваться от смысла когда-то кем-то написанных текстов. Кино по его сценарию дает возможность уйти от безнадежных поисков смысла всеми нами прожитой жизни. Думаю, что ненадолго. Ведь смысл в человеческом существовании — категория определяющая. И сколько его ни «деконструируй» — все равно придется потом конструировать.
WWW-обозрение Владимира Губайловского
Словари рифм. «Лаборатория рифмы».
Если рифма существует, значит, ее необходимо изучать. Если рифма состоит из слов, значит, должен существовать словарь рифм.
Словари рифм действительно существуют, и довольно многочисленные. В Сети больше всего словарей английских рифм. Самый известный словарь выложен на сайте RhymeZone (http://www.rhymezone.com).
Словарь устроен очень просто: вы вводите слово и получаете полный набор рифмующихся с ним слов английского языка: односложных, двусложных и т. д. Кроме того, можно получить по запросу антонимы, синонимы, паронимы, омофоны, омографы и т. д. И даже полный набор (симфонию) тех шекспировских строк, где это слово встречается. Этот словарь может быть полезен и интересен, даже если вы не собираетесь сочинять рифмованные стихи на английском языке. Словарь немецких рифм (http://www.2rhyme.ch) не так богат и предлагает поиск только рифмующихся слов.
Читать дальше
