Эдгар честно попытался представить требуемое, но вскоре решил, что лучше будет запоминать дорогу: они проезжали озера, вулканы, лес, пасущихся свиней, одинокую деревню, где делали вино из свеклы и артишоков. Долгой была дорога в…
– Вот и Замок, – сказало ЗЛ ЗР. – Подъезжаем к холму. Впечатляет, не правда ли? Содержать его, конечно, страшно дорого, но лорд-мэр и эдембургский муниципалитет помогают. Ведь это привлекает туристов. Их пускают сюда по выходным – за плату, разумеется, и по праздникам – в Арам [115], Этрурию и День рождения Тиля Уленшпигеля [116]. Мы показываем им очень немного, но они вполне довольны – только бы разрешали фотографировать. Люди, – сказало ЗЛ уныло, – довольствуются малым.
Замок выглядел как обычный старый дом, только большой и с башнями разной высоты, налепленными на крыше, как церковные свечи, зажженные в разное время и погашенные одновременно. Сходство со свечами усиливалось тонкими струйками дыма, поднимавшимися от башен – на самом деле они, должно быть, исходили из спрятанных труб. На макушках башен развевались флажки; также имелся ров с водой и шаткий подъемный мост. Они подъехали к мосту, и шофер Альберих прогудел несколько нот в свои три или четыре рожка. Мост, висевший на потертых канатах, опустился со страшным скрипом, и машина переехала через ров. Привратник встретил их низкими поклонами и широкой улыбкой из нескольких зубов. Он, похоже, приходился Альбериху родней и пустился с ним в разговоры.
– Как было в городе?
– Все в порядке. Новенький тут, сзади.
– Дождя, снега не было? Без экстравагантностей?
– Я тебе уже сто раз говорил, что там погода такая же, как здесь.
– В таком-то огромном городе? Быть того не может. Уж они-то могут себе позволить погоду получше.
– Я же тебе говорил, за погоду не платят.
– А я говорил, что не видать тебе приличной грозы как своих ушей, если хорошенько не раскошелишься. Одна только молния обойдется в небольшое состояние, даже без грома.
– Довольно, Болингброк [117], – устало сказал ЗР. – Альберих, поехали.
– Надо же ему объяснить, сэр. Он ничего не понимает. Платить за погоду!
Карлик Болингброк затрясся от злости и ответил:
– Платить надо за все – запомни раз и навсегда. – Но тут же заулыбался и сказал: – Я допускаю, что, когда льет как из ржавого дырявого ведра, – это бесплатно. Они просто-напросто его выбрасывают. Но иногда ведь льет как из хорошего, крепкого ведра, может быть, даже из серебряного ведерка для шампанского. Бог с тобой, это все по невежеству. Когда вырастешь – поймешь.
– Едем, Альберих, – сказали оба лица ЗР для вящей внушительности. Они въехали во двор, и пассажиры вышли, а Альберих поехал дальше, возможно, в гараж.
– Наверняка, – сказала миссис Эхидна, – тебе не терпится увидеть свою комнату.
Они вошли в большой парадный зал. В огромном камине горело целое бревно, а на стенах висели портреты предков – Эдгар обратил особое внимание на Египетского Сфинкса – и старинные ржавые мечи и кинжалы, слишком тупые (подумал он), чтобы резать масло в жаркую погоду. Одна из многочисленных дверей отворилась, и из нее показался человек в полосатом жилете, которого Эдгар принял за дворецкого. Он тоже, судя по внешности, приходился Альбериху какой-то родней. И непрерывно брюзжал.
– А, Этередж [118], – сказало Переднее Лицо ЗР, – ты здесь.
– Разумеется, это я, – проворчал Этередж, – и, разумеется, я именно здесь, а не где-либо еще. Чего изволите, хоть это не так уж сильно меня занимает?
– Мы изволим, – ответила миссис Эхидна звенящим голосом, – чтобы ты показал этому молодому джентльмену его комнату. Сейчас же.
– А у него багажа нет, – заметил Этередж. – Да и вообще ничего нет, раз он дал себя украсть и сюда привезти. Мозгов нет, это точно. Ну что, пойдем, разбойник, я тебе все покажу.
– Ужин через час, – сказал ЗР.
– Скорее, через три, – возразил Этередж. – Кошка украла рыбу, а лиса – цыпленка. Кухарка сидит и не знает, что делать. Я посоветовал ей испечь блины, хотя сегодня и среда. Она думает.
И он поманил Эдгара движением головы.
Вслед за Этереджем Эдгар поднялся по широкой красивой лестнице и очутился в коридоре со множеством дверей. Пахло мокрыми хлебными крошками. Этередж неустанно ворчал – и ноги у него болят, и кровать у него скрипит, и погода здесь отвратительная (то льет дождь, то стоит сушь), и работа дворецким – хуже некуда. Наконец он толкнул какую-то дверь, и они вошли в комнату Эдгара. Тот рот открыл от изумления: в комнате не было ничего, кроме стула, стола, экрана, как у телевизора, и люка в полу.
Читать дальше