— Я хотела только…
Я нажал кнопочку «OFF»… Пусть обижается, дело ее… Рисковать из-за ее кокетливого голоска я не хочу. Да и вообще — я на работе…
— Так что, продолжаем? — Встав на свой пост, мельком, но цепко оглядел грузчиков, экспедитора, положение коробок.
Забычковав сигареты, грузчики принялись дальше зарабатывать обещанные полтинники.
И снова — женские туфли, женские полусапожки, мужские ботинки, детские туфли на девочку, кроссовки… Внутри склада вырастали колонны, пирамиды, создавались из коробок причудливые лабиринты. Такой просторный и полупустой еще утром, теперь он на глазах уменьшался, зарастал картонными кубами. И я уже стал опасаться: войдет ли все, что привез «КамАЗ», влезет ли?.. Ну и заказал в этот раз Володька! Впрочем, он объяснял, что конец года — цены пока одни, а после праздников наверняка снова подскочат. Инфляция ведь не только у нас, в Польше тоже не слабей. Так что вот приходится…
Но все же в конце концов кончилось, влезло. Я вымотался, кажется, похлеще грузчиков; руководить — тоже еще какая работка… Стальные створки ворот показались мне настолько тяжелыми, что я еле сдвинул их. Три раза провернул ключ в замке, проверил — заперто. Через дверь вышел на улицу.
Первым делом расплатился с мужичками. Те спрятали пятидесятирублевки в карман, кивнули на прощанье и, закурив бычки, побрели искать новую подработку. А мы с экспедитором засели в офисе и долго сверяли пометки в моем блокноте с накладными. По двум моделям количество расходилось, и нам пришлось выискивать их в складских лабиринтах, пересчитывать коробки. По одной модели выяснилось быстро, а по второй получилась серьезная заморочка. Грузчики напутали, поставили три коробки женских замшевых полусапожек к женским полусапожкам из нубука, а я тоже каким-то образом не отметил как раз эти три коробки в блокноте. Моя ошибка наложилась на их ошибку, и получилось, что три коробки исчезли. Я уж хотел не подписывать накладную, но, слава богу, они вовремя обнаружились.
— Фуф! Ну, теперь все в поряде! — выдохнул я облегченно, снимая колпачок с гелевой ручки.
Экспедитор тоже повеселел, мы тепло попрощались; он передал привет Вэлу. «КамАЗ» завелся, отфыркиваясь, развернулся в узеньком безымянном переулочке. Уехал.
Еще раз проверив ворота, я закрыл дверь, вернулся в офис. Приготовил кофейку покрепче. С удовольствием закурил (пока нет хозяина, можно позволить себе) и продолжил мочить фашистов в их тайной лаборатории…
Но то ли я утомился, то ли не должно везти во всем — фрицы слишком быстро меня убивали, и уже через несколько минут игры на мониторе загорелась кровавая надпись: «Акция провалена».
В итоге я позвонил в ДК Ленсовета, попросил позвать Марину из буфета… Еще до того, как она произнесла: «Алло?», я услышал ее запыхавшееся дыхание. Бежала, наверно, бедняжка…
Я ласковым голосом предложил:
— Мурлысь, давай я заеду за тобой к десяти?
— Да, — она, судя по голосу, пришла в восторг, — и мы как-нибудь незабываемо проведем вечер! Хорошо?
— Ну-дак, — приосанился я в Володькином кресле, — естественно.
(Окончание следует.)
Сергей Белорусец
Из белой тьмы
Белорусец Сергей Маркович родился в 1959 году в Москве. Окончил Государственную академию физической культуры. Стихи и переводы публиковались в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Юность», «Арион» и др. Автор нескольких книг для детей. Живет в Москве. В «Новом мире» печатается впервые.
* * *
Стариковские пальцы конверт бестолково мнут,
Оставляя за кадром, допустим, такой сюжет:
Обещала перезвонить через пять минут.
А сама прислала письмо. Через тридцать лет.
Начинается поиск сидящих на лбу очков.
Продолжается он же, которому нет конца:
Адресат блуждает по кухне, желтой от кабачков,
Не замечая в зеркале собственного лица…
* * *
Улетел туалетный утенок.
Ангелоидом стал нетопырь.
В магазине горящих путевок
Не отыщешь бесплатной — в Сибирь.
Гусь свинье и товарищ Кащею,
Чуть живой заводной соловей,
Ты бросаешься веку на шею,
Кто угодно по крови своей.
Век тебе отвечает, как может,
Разноцветными нитками шит:
Ворожит, ублажает, корежит,
Лезет в душу, на помощь спешит…
Благородный любитель халявы,
Теневой председатель жлобья,
Даст тебе он и денег, и славы.
А потом — закопает в себя.
Даст тебе он и зрелищ, и хлеба,
И земное подобье судьбы,
И — сквозное присутствие неба
Над любым пятачком городьбы…
Читать дальше
