Джулия Стюарт - Сват из Перигора

Поразительный талант Эмилии управляться с ножом поначалу шокировал родственников. Но скоро все забыли про ее пол и возраст, и девчонка с длинной косой, которая, напевая чудные песенки, кромсает окровавленные говяжьи ребра и погружает руки в блестящие багровые внутренности, дабы излечиться от тоски по родному дому, превратилась в местную достопримечательность.

Понадобилось не так много времени, и Эмилия Фрэсс привлекла внимание Сержа Помпиньяка, местного землевладельца, заглянувшего как-то раз в лавку за парочкой фазанов. Когда он в шутку поинтересовался, не сама ли она подстрелила этих чудесных птиц, девушка ответила «разумеется» — так, словно покупатель спросил самую большую глупость, которую только можно себе представить. Вернувшись домой, Серж Помпиньяк обнаружил, что юная продавщица не идет у него из головы. В тот вечер он решил не подавать фазанов на ужин своему гостю. Вместо этого на следующий день он съел их сам — один, в своей роскошной столовой, — выплевывая дробинки, об одну из которых сломал зуб, и аккуратно раскладывая по ободку блюда. Расправившись с дичью, землевладелец по очереди подносил крошечные металлические шарики к свету и внимательно рассматривал каждый. Затем встал со стула, взял маленькую деревянную шкатулку и одну за другой уложил туда все дробинки. Они приятно перекатывались внутри, пока Серж Помпиньяк шел к письменному столу и прятал шкатулку в тайник. И лишь затем он позвонил своему дантисту.

Не в состоянии забыть девушку с длинной косой, в окровавленном фартуке, на следующий день он вернулся в мясную лавку, но обнаружил, что предмет его страсти отсутствует. Стесняясь спросить, где она может быть, он тем не менее купил еще двух фазанов. Спустя три дня, проходя мимо лавки, Серж Помпиньяк заметил знакомую фигурку между витков кровяной колбасы и оказался внутри раньше, чем сообразил, что ноги несут его сами. Он торчал у полок, заставленных баночками с консервами и горчицей, старательно избегая прочего персонала, а когда девушка освободилась, попросил пару свежих фазанов. Пока Эмилия заворачивала покупку, он поинтересовался, не сама ли она подстрелила этих чудесных птиц, и та ответила «нет» — так, словно покупатель спросил самую большую глупость, которую только можно себе представить. Уже дома Серж Помпиньяк выложил фазанов на кухонный стол и напрочь забыл о них — до тех пор, пока вонь не стала настолько невыносимой, что даже собак вывернуло наизнанку.

На следующей неделе землевладелец прошел прямо к прилавку и объявил, что покупает все, что выставлено на продажу, включая баночки с консервами и горчицей. Когда покупки были погружены в ждавший на улице фургон, Серж Помпиньяк обратился к Фредерику Фрэссу с такими словами:

— Я полагаю, работа вашей племянницы на сегодня закончена. Могу ли я попросить вашего разрешения пригласить ее на вечернюю прогулку?

Фредерик, еще не совсем пришедший в себя, взглянул на племянницу и ошибочно принял ужас в ее глазах за уступку. Шесть месяцев спустя, вконец изнуренная разочарованием от того, что каждое утро на столе обнаруживались лишь письма от матери, Эмилия Фрэсс согласилась выйти за Сержа Помпиньяка.

Вскоре после переезда Эмилии в супружеское гнездо муж предложил ей бросить работу в лавке. Поначалу Эмилия Фрэсс, которая отказалась менять свою девичью фамилию, игнорировала настойчивые просьбы мужа, порожденные страхом, что кто-то еще может полюбить ее так же сильно, как и он сам. В конце концов, на десятый день молчаливого бойкота со стороны супруга, Эмилия уступила. Ее мать считала, что это к лучшему. «Тебе не нужно больше работать в лавке, — писала она. — Уж точно не с таким богатеньким муженьком. Считай, тебе крупно повезло».

Первое время Эмилия бродила по своему новому огромному дому, смотрела на уродливые картины маслом и гротескно резную мебель и вспоминала Амур-сюр-Белль. Однажды она даже собралась еще раз написать Гийому Ладусету, но передумала, посчитав его молчание знаком отсутствия интереса. Год спустя мать поинтересовалась, почему они не заводят детей. Эмилия попробовала пересчитать по пальцам количество раз, когда они с мужем занимались любовью, и поняла, что ей хватит одной руки. Впервые она стала подозревать, что что-то не так, когда молодоженам понадобилось три месяца на то, чтобы консумировать брак. Однако проблема упорно замалчивалась, и чем дольше это тянулось, тем сильнее Серж Помпиньяк злился на женщину, с которой связывал надежды на исцеление.