Теперь что касается последнего из разобранных М. И. Шапиром примеров восполнения цензурных купюр — характеристики Ленского во второй главе (VIII, 10–14). В обоих отдельных изданиях главы ст. 9 — 14 были сняты. На вероятность прямого цензурного вмешательства указывает, в частности, отсутствие рядов точек на месте пропуска в первом отдельном издании главы (1826): согласно существовавшей цензурной практике, окончательно узаконенной § 63 нового, так называемого «чугунного», цензурного устава, утвержденного 10 июня 1826 года, следовало наблюдать, «чтобы не дозволенные цензурою места не были заменяемы точками, могущими дать повод к неосновательным догадкам и превратным толкам» [89] «Сборник постановлений и распоряжений по цензуре с 1720 по 1862 год». СПб., 1862, стр. 144. Ср. примечание в конце отдельного издания первой главы (1825): «NB.. Все пропуски в сем сочинении, означенные точками, сделаны самим автором».
. В полном издании романа 1833 года Пушкин восстановил ст. 9 и обозначил следующие пять стихов строками точек. Не только Томашевский, но и другие исследователи признавали здесь безусловную цензурную купюру. Сошлемся, например, на мнение Ю. М. Лотмана: «Такой отрывочный текст не имел никакого иного смысла, кроме единственного — указать читателю на значимость для автора пропущенных стихов» [90] Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий, стр. 593. В отличие от М. И. Шапира, Ю. М. Лотман, кстати, считал, что предложенное Ю. Н. Тыняновым сопоставление со стихотворением Кюхельбекера «Поэты» «мало что разъясняет», и в дискуссионном вопросе о смысле этих намеренно зашифрованных стихов полностью солидаризировался с мнением Томашевского, предполагавшего в них политический смысл.
. Кроме того, на экземпляре поглавного издания «Евгения Онегина», где было намечено восстановление ст. 9, он выглядит точно так, как в беловых автографах (ПД 931; ПД 932): «Что есть избранные судьбами». Поэтому есть все основания полагать, что чтение: «Что есть избранные судьбою» появилось в издании 1833 года просто вследствие опечатки [91] Нет никаких оснований считать, что окончание причастия (избранн ыя вместо грамматически верного избранн ые) в печати появилось в результате сознательной правки Пушкина. В данной конечной позиции начертание — я и — е в пушкинских рукописях настолько сходно, что ошибка набора вполне объяснима.
.
М. И. Шапир, кажется, интересуется также, почему не перенесены в основной текст авторские рассуждения о возможной судьбе Ленского в гл. 6 («Исполня жизнь свою отравой…» и т. д.). В печатных изданиях главы этой строфы нет, а следующая имеет сдвоенный номер (XXXVIII. XXXIX). Автографы шестой главы не сохранились, указанная строфа известна лишь в копии Одоевского, выписавшего ее и некоторые другие строфы при разборе бумаг Пушкина. Рукопись, откуда делал выписки Одоевский, неизвестна и им не была описана. На вопрос М. И. Шапира ответил еще первый публикатор этой строфы Я. К. Грот: «Выписанные здесь строфы принадлежат, очевидно, к первоначальным редакциям соответствующих глав. Некоторые из этих строф были целиком забракованы Пушкиным при окончательной отделке главы, и таким образом заменяющие их в напечатанном тексте заглавные цифры означают действительные пропуски» [92] Грот Я. К. Пушкин, его лицейские товарищи и наставники. СПб., 1887, стр. 213. Томашевский, кстати, нигде не относил эти строфы к «беловой редакции», как пишет М. И. Шапир (стр. 151). В академическом издании копия Одоевского опубликована в разделе «Варианты беловых рукописей», редакция же ее никак не квалифицирована, именно по недостатку сведений. Здесь еще один пример неразличения М. И. Шапиром понятий «редакция» и «источник», о чем нам уже пришлось писать выше.
.
Иногда нельзя с уверенностью решить, была ли вызвана переработка текста цензурными требованиями, произошла ли независимо от них по чисто художественным соображениям, или имело место сочетание цензурного фактора с эстетическим. Редакция Большого академического издания приняла решение давать в этих случаях альтернативный вариант текста также в основном корпусе, под строкой. Этот принцип, не привычный для современного читателя, находит объяснение и оправдание в отсутствии развернутого текстологического комментария. В «Евгении Онегине» вариативное чтение дано под строкой в двух местах: приведены чтения беловых рукописей для ст. 1–4 IV строфы восьмой главы и для ст. 1–4 ХLIII строфы четвертой главы, где к стихам:
Читать дальше
