Центр столицы Карелии не произвел на меня впечатления. После Питера, конечно, многое может показаться убогим, скучным, сонным. А что Петрозаводск? Темностенные здания пятидесятых годов, обычные магазины, пыль, мусор. Обычный городок, один из сотен подобных… Я собрался было рвануть к поварской школе, даже выяснил у прохожих, как до нее добраться, а потом передумал. Далековато, да к тому же и целый день в «газели», затем — нервотрепка, не явная, но все же ощутимая, со сдачей товара, получением денег. Захотелось просто сесть за столик, выпить пивка.
Подвернулось кафе «Калевала». Я, конечно, зашел.
Обстановка — так, ничего, правда, тоже убогонько. Столы и стулья старые, деревянные, с почерневшим лаком, на каждом засаленный прибор для специй, салфетки в граненых стаканах… Людей немного. В основном воркующие парочки — парень и девушка.
Я сел за свободный стол. Посидел минут пять, ожидая официантку. Но она не появлялась, да ее тут, как оказалось, и не было. Пришлось самому подойти к стойке бара, купить бокал «Балтики № 3», пакет чипсов.
Вернулся на место и расслабился… Да, доделаю завтра дела — осталось семь точек — и, может, в ночь рванем. Или уж послезавтра утром. Доложусь (тьфу ты, армейское словцо вот всплыло!), отчитаюсь перед Володькой, он, конечно, тщательно все проверит, а потом — к Маринке. Она вообще-то не любит, когда я торчу в буфете, наблюдаю за ее работой, — ей почему-то стыдно, — но после разлуки, думаю, перетерпит.
Приглашу ее куда-нибудь. В кино или в бильярд сыгрануть. Ей бильярд нравится… Или просто куплю торт, шампанское, посидим дома… Родителям надо бы письмо написать. От них чуть ли не каждую неделю приходят, а мне все не до того… Продолжают советовать в институт поступать. Может, действительно попытаться, тем более что Володька не против. На заочное, в Педагогический. Попытка не пытка, а я в любом случае ничего не теряю. Поступлю — хорошо, не поступлю — так и черт с ним…
«Ледовое побоище — тыща двести сорок второй, — машинально проверил я свои знания, — отмена крепостного права — тыща восемьсот шестьдесят первый»… Да, кое-что еще помню, но за этими датами мне сейчас ничего не увиделось. Никаких картинок, иллюстрирующих историческое событие, как бывало раньше, когда от одного словосочетания «Ледовое побоище» тут же в воображении возникали псы-рыцари в глухих шлемах с крестообразными прорезями для глаз и носа, Александр Невский с лицом актера Черкасова, произносящий громовым голосом: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!»; не было теперь и новгородских ратников с дубинами и топорами, черной воды Чудского озера… Остался просто заученный когда-то набор цифр — 1242.
При желании я, наверное, смог бы навспоминать штук двести исторически значимых фраз, только — зачем?.. И как буду учиться на историка, на учителя истории, если мне история давно уже неинтересна…
— Свободно?
Я дернулся от неожиданности, подвинул ближе к себе бокал с пивом.
— Да, конечно.
Напротив уселась девушка. Лет двадцати, может, чуть старше, светловолосая, довольно симпатичная, но с унылым, кислым лицом. И свое мороженое она стала есть так уныло, что я не смог не предложить:
— Может, лучше пива выпьете? Или вина?
— А что такое? — Она подняла неожиданно темные для ее светлых волос и бледноватой кожи глаза; почти черные глаза.
— Да так, — усмехнулся я, почему-то смутившись, — что-то без радости вы это мороженое… хм… вкушаете.
Раз уж нет ни сил, ни желания гулять по городу, так хоть вот с девушкой петрозаводской пообщаться. Тем более если сама подсела.
— Ты угощаешь? — Она прищурилась подозрительно.
— Естественно. — И я похвалился: — Удачный сегодня вышел денек.
— Чего ж удачного?
Бокал мой был еще почти полон, девушка не особенно и понравилась, но что-то толкало изображать из себя крутого…
— Это, — ответил ей чуть игриво, не теряя, правда, серьезности делового человека, — коммерческая тайна… Ну так как — пива? Вина?
— Лучше вина, конечно. Крепленого. — И уже вслед мне послала уточнение: — Только не портвейн. «Изабеллу» или «Южную ночь».
Я опять усмехнулся.
«Изабелла» с красной этикеткой, шестнадцать градусов, в кафе «Калевала» нашлась. Я взял двести граммов и два бутерброда с сыром…
— Ну, давай за знакомство!
Девушка слегка оживилась, даже представилась:
— Меня, если что, Валей зовут.
— У, а меня — Роман.
Чокнулись, я пивом, она вином. Глотнули.
А она все-таки ничего. Наверно, карелочка… На том заводе, где мы проходили практику, были молоденькие поварихи и судомойки, и кое-кто из наших парней успевал с ними понежиться… Может, врали, а может, и нет. И очень хвалили этих карелочек в плане секса… Для меня же, дурака, главным тогда было набить поплотнее желудок…
Читать дальше
