Александр Панфилов. Момент ясности. 8 августа замечательному прозаику Юрию Казакову исполнилось бы 75 лет. — «Литературная газета», 2002, № 32, 7 — 13 августа.
«Еще в годы учения в Литературном институте <���…> Казаков задумал — ни много ни мало! — возродить „жанр русского рассказа“…»
См. также: Андрей Немзер, «Бедный певец» — «Время новостей», 2002, № 142, 8 августа
Никита Петров. Список «Мемориала»-2. Беседу вела Ирина Прусс. — «Знание — сила», 2002, № 8.
«Бериевская формация [чекистов] — первая, которую мы можем назвать отрядом советской интеллигенции».
Лев Пирогов. Ольшанский и бесы. — «Топос». Литературно-философский журнал. 2002, 29 августа
«Читал ли ты, консерватор Митя [Ольшанский], что-нибудь отвратительнее ершалаимских страниц „Мастера и Маргариты“?.. Конформный идеал Булгакова (вечный дом, венецианское стекло и виноград, поднимающийся к самой крыше) нуждается именно в таком — „либеральном“ — Иисусе <���…>».
Александр Портнов. Слепой Гомер? Откуда вы это взяли? — «Знание — сила», 2002, № 7.
«Конечно, он мог ослепнуть в старости, но на его творчестве это никак не отразилось».
Правильное использование людей. Беседу вел Дмитрий Быков. — «Огонек», 2002, № 32, август.
Говорит Андрон Кончаловский: «Для Тарковского, например, это [эмиграция] была гибель, он и заболел от нервов, я думаю. И не надо было ему уезжать. Это его все Володя Максимов разагитировал. Я отговаривал».
«Это вам он [фильм „Андрей Рублев“] кажется лучшим. На самом деле у меня к „Рублеву“ отношение сдержанное. Это была блестящая неудача. <���…> Надо было просто рассказывать историю, блюдя некое единство формы… Я только в конце работы над сценарием понял, как это надо было делать. Надо было взять одну историю с колоколом, с начала до конца. Льют колокол, и ходит на фоне всего этого какой-то монах, вообще не говорящий ни слова за всю картину. Обет молчания. А уж потом, флешбеками или как хотите, можно было дать его воспоминания, татарский набег, дружбу с Феофаном… Колокол — это такая структура всеобъемлющая, он как чаша, и у нас в эту чашу все бы поместилось. Вот тогда это было бы по-настоящему хорошее кино. Но я это поздно понял…»
Александр Проханов. Гигантские лилипуты. Глава из романа. — «Завтра», 2002, № 35, 27 августа.
Последний из семи романов о генерале Белосельцеве. На этот раз — август 1991-го. «Белосельцев медленно брел по площади. В одном месте натолкнулся на огромный бюстгальтер, сшитый на самку гренландского кита, с неумелой, нитками выведенной надписью „Демсоюз“…»
Станислав Рассадин. «Не утешайтесь неправотою времени». — «Новая газета», 2002, № 60, 19 августа.
«Нет ли опасности соблазна и сегодня, когда так наглядно хамство справляет свою победу, махнуть рукой на мир, на людей, утешаясь сознанием своей непонятости, то бишь — избранности?» В название статьи вынесена фраза из письма Пастернака Шаламову.
Рустам Рахматуллин. Нашедшему череп. Кто он, на троне со скарпелью? — «Независимая газета», 2002, № 167, 14 августа.
«Пирогов c черепом в руке изваян на Девичьем поле перед фасадом университетских Клиник, на полпути от Института акушерства с церковью при нем к Патолого-анатомическому институту с его церковью…» См. также: Рустам Рахматуллин, «Облюбование Москвы» — «Новый мир», 2001, № 10; 2002, № 11.
Михаил Ремизов. «Ковчег» vs «локомотив». — «Русский Журнал»
«<���…> трудно даже вообразить более радикальный вызов „глобализму“, чем наш активный „изоляционизм“, некий немногословный реалполитический опыт государства-континента, призванный всего-навсего доказать, что быть суверенным — возможно».
Павел Руднев. Депрессивный драматург. 65 лет со дня рождения, 30 лет со дня гибели Александра Вампилова. — «Время новостей», 2002, № 149, 19 августа
«О том, что Александр Вампилов был главным драматургом советской эпохи, еще 15 лет назад догадывались многие. И только сейчас об этом можно говорить громко и вслух. Становится стыдно думать иначе».
«В драматургии Вампилова реализм трещал по швам. Это главное, что отличало Вампилова от коллег — Розова, Арбузова и Володина. Сквозь бытовые зарисовки у Вампилова неожиданно пробивался нешуточный мистический ужас».
«Современному прочтению [Вампилова] мешает знание о советском бытии, с которым постановщики все еще упорно выясняют отношения. Вампилову как классику пока только предстоит родиться. Видимо, случится это тогда, когда опыт советской жизни перестанет ранить и постановщиков, и зрителей. Можно никогда не забывать, как выглядело кафе „Незабудка“ и чем занимались сотрудники бюро технической информации. Но должны пройти и мстительная обида на советский строй, и приступы ностальгии. Как только общество признает современность как свое единственное настоящее, в Вампилове увидят не только могильщика былой общественной формации, но драматурга, описавшего, в традициях отечественной литературы, предельные житейские страсти».
Читать дальше
