Елена Котова - Легко!

Утром они принимали ванну вместе, он тер ее скрабом, намазывал маслами, а потом долго и медленно любил, не прикрывая глаз, а рассматривая эту принадлежащую ему чудесную игрушку. Джон умел устраивать праздники – он взял отгул на работе, они провалялись в постели полдня, лениво, как нормальные пары в свой выходной, слушали музыку, меняя диски, болтали. Под вечер он повез ее на ужин в честь дня рождения в Ковент-Гарден.

А на следующее утро праздник кончился, и он убежал на работу, чтобы оттуда поехать в Хитроу к самолету на Эдинбург. Предупредил, что на следующей неделе его не будет в Лондоне – опять Гамбург и Мадрид и дистанционная ругань с Джулией, а потом он вернется в Эдинбург в четверг, чтобы немного передохнуть, потому что в воскресенье ему надо лететь в Вашингтон на целую неделю, чтобы подвинтить продажи в Америке. Так что они увидятся через две с половиной недели, не раньше.

Анна подумала, каким невероятным счастьем было бы полететь в Вашингтон вместе, да и в Гамбург, наверное, тоже. Но ведь Джон предупредил ее, что, если ей не хватает именно этого, надо искать другого партнера. А она уже сделала свой выбор, теперь-то что жаловаться?

Джон утомился непрерывно устраивать людям праздники, поэтому по возвращении в Эдинбург сразу сказал Одри, что на работе становится всё сложней и он просит только одного – оставить его в полном покое на весь уик-энд, без Лизы, Саймона, трагедий Джуди и по возможности без всхлипов по ночам.

Одри уже приготовилась к отпору, но у него был заготовлен отходной маневр:

– Одри, пожалуйста, не расстраивайся. Я знаю, что уже месяц веду себя по-свински. Давай так – я всё поправлю ровно через неделю. Я прилечу из Мадрида в четверг, и до отлета в Вашингтон в воскресенье вечером мы вместе будем делать только то, что ты хочешь.

На том и порешили.

Пока он летал по Европе, Одри размышляла. Неужели она что-то проглядела? Надо менять тактику. Наверное, она слишком подтягивала вожжи в последнее время, и конь начал взбрыкивать. Надо отпустить поводья и понаблюдать, что будет.

Она приехала в аэропорт встречать его из Мадрида в четверг утром, говоря себе, что надо быть с ним поласковей. Джон тоже помнил о своем обещании, а он был человеком слова, и всю дорогу настраивался быть к ней как можно более внимательным в эти четыре дня. Он искренне обрадовался тому, как хорошо она выглядит в сером кашемировом пальто и черных сапогах без каблуков, с чистыми уложенными волосами, улыбающаяся.

Они вместе разобрали его чемодан, посидели над почтой, после ланча он вздремнул, послонялся по дому, и настало время собираться в ресторан, а оттуда опять в джаз-клуб, где в этот вечер выступал какой-то знаменитый немецкий пианист. Одри выбрала очень гламурный ресторан на вершине горы с видом на реку и крепость и была настроена на самую парадную форму одежды.

Джон исступленно искал вторую запонку, когда Одри вошла, чтобы его чуть поторопить. На ней был розовый костюм St. John, и это выглядело так, как будто она не в джаз-клуб собралась, а на ланч с королевской семьей в саду. Чулки были слишком светлыми. Розовый костюм с белесыми чулками создавал странное впечатление.

– По-моему, слишком официально для джаз-клуба.

– Это последняя модель. На концерте будет весь город, и все будут разодеты. Мне кажется, розовый – вполне уместно.

– Может, попробуешь другие туфли? Что-то не так. Черт, и запонка куда-то подевалась.

– У меня одни темно-синие туфли, не надену же я черные с розовым костюмом.

– Тогда, может, дело в чулках?

– А что ты меня все время критикуешь? Я всю неделю ждала тебя и обещанного праздника, и вот, пожалуйста, тебе не нравится, как я выгляжу.

– Ну прости, я хотел как лучше. Вот она запонка… А где мой стакан? Только что стоял здесь!

– Я думала, ты больше не хочешь, и выпила твой джин-тоник.

– Детка, а три аперитива не многовато для разминки?

– Опять критика? Я же не спрашиваю, сколько ты в Гамбурге, Мадриде выпил вина, виски и этого, как его, шнапса? Ты посмотри на себя: работаешь как вол, из самолета не вылезаешь и пьешь при этом. У тебя лицо отечное.

– Ладно, ладно, не будем ругаться, пошли.

Джон обнял ее за плечи и поцеловал в прическу. Это родной запах, родная Одри, все это его семья, его жизнь. Ну чего он, действительно, завелся из-за чулок не того оттенка?

Они поехали на его «порше», и Джон начал рассказывать, как облил вином своего шефа. Одри пустилась в вечную историю про Джуди. Та нашла в портмоне Пола счет за женское белье и взвилась.