Игорь Каплонский - Ангелы Монмартра

Он остановился в прихожей. Из-за полуприкрытой кухонной двери пахло мятой. Дежан постучал.

– Входи, – раздался голос девушки. – Ты быстро вернулся. Я не успела приготовить сюрприз.

Анж заглянул на кухню. Селена стояла у плиты в халате, поверх которого был накинут передник. На газовых горелках клубились паром большие ведра.

– Решила познакомиться с чудовищем из подвала. Ты прав, ванна впечатляет.

– Колдуешь? – улыбнулся Анж. – Запах недурен.

– Я добавила мяты и гвоздики… Ну вот, вода нагрелась. Ты поможешь отнести ведра? Только не расплещи – обожжешься.

Художник быстро макнул в воду палец.

– Не слишком горячо?

– Зато не сразу остынет. У меня хорошая закалка. Одинаково переношу и жару, и холод. Но ты же должен быть привычен к вашим адским баням и ледяным прорубям. К слову, следовало бы провести в дом электричество. Это удобно, хоть и дорого. Но открытый огонь в подвале – вещь опасная.

Дежан повел плечом.

– Я привык к живому свету. А электричество, говорят, не менее опасно… Впрочем, следует об этом подумать.

Они направились вниз. Чуть прихрамывая, девушка шла впереди с ведром в одной руке и горящей свечой в другой. Анж с двумя ведрами осторожно спускался следом.

– На семь частей горячей воды две холодной, – рассчитала Селена. – Роскошная ванна. Романтично, пусть и не слишком удобно.

– Да, – почесал затылок Анж. – Таз куда практичнее.

– Таинство начинается! – Селена опрокинула в ванну большой пузырек пенного шампуня. – Беру тебя на корабль помощником.

Анж повесил полотенца на изогнутую шею грифона, вздохнул и направился к лестнице.

– Ты куда? – удивилась Селена. – Останься, пожалуйста. Прогнать тебя было бы нечестно. Ведь мы трудились вместе.

– Извини, – смущенно пробормотал художник. – Я не думаю…

– Не бойся. И не говори об этике и негигиеничности. Выберись, наконец, из кокона чертовых правил! – Халат девушки скользнул на пол. – Сейчас! Именно сейчас! Я так долго ждала…

Она обняла художника.

– Слышу звон твоего сердца! Это лучший аккомпанемент…

Анж не помнил, как она расстегнула его рубашку, как полетели в угол ботинки, а за ними брюки. Девушка настойчиво потянула его к ванне. Наверное, так русалки увлекают в пучину очарованных моряков.

Подчиняться оказалось приятно. Дежан обнял талию Селены – гибкую и теплую. Девушка закрыла глаза и отыскала его губы своими. Анж подхватил ее на руки; она тут же сжалась, прикрыла грудь скрещенными руками. Он шагнул через высокую бронзовую кромку. Прежде чем Селена исчезла под кружевным слоем пены, Дежан успел увидеть ее маленький пупок, похожий на жемчужину в идеально выточенной круглой оправе. Художник вздрогнул. Кожа его покрылась мурашками, и он слишком резко присел в ванну, окатив стены веером брызг.

Купель приняла их, успокоила нежным теплом жар разгоряченных тел.

В неверном колыхании огоньков Анж видел лишь длинную шею девушки, тонкие ключицы и правую грудь. Всё остальное, скрытое густыми кружевами пены, было волнующей тайной.

Глаза девушки влажно блеснули. Она снова обняла Дежана, и художник почувствовал, как дрожат ее руки.

Начиналась прекрасная игра, в которой нет места стыду, и победа достается двоим…

Анж и Селена смогли остановиться лишь когда вода заметно остыла. Ослабленные, чуть пошатываясь, они покинули бронзового грифона.

– Смотри! – сказала девушка. – Это как небеса!

Пена в ванне растворилась. На темной поверхности воды отражались огни свечей. Казалось, влюбленных только что выпустила мерцающая звездная бездна.

Анж стал за спиной Селены, с нежностью обнял девушку и положил голову на ее покрытое капельками плечо. Они молчали, глядели на воду, и темное зеркало отражало их лица, окруженные россыпью оранжево-алых светил.

Селена обернула влажное полотенце вокруг бедер и стала похожа на египтянку, как их изображают в книгах – стройная, с огромными сияющими глазами. Она собрала вещи и, почти не хромая, пружинистой походкой подошла к лестнице.

Анж ненадолго задержался, чтобы погасить свечи. Художнику показалось, что грифон провожает его взглядом, в котором теплится лукавая насмешка.

…И случилась прекрасная ночь. И звучала самая волшебная на свете музыка – шелест кожи о кожу. Лунный свет струился сквозь щель в шторах спальни, и только звездам было дозволено наблюдать за таинством на складках белоснежной простыни…