Игорь Каплонский - Ангелы Монмартра

Девушка вздрогнула и опустила глаза. Амедео взял ее за руку.

– Нет, – с ненавистью сказал Анж тосканцу. – У негодяев не бывает сердца.

– Достаточно оскорблений! – вмешался папаша Фредэ. – Дуэль назначена.

Дежан коротко поклонился и поднялся на второй этаж. Наскоро переодевшись, он под неодобрительными взглядами вышел из «Резвого Кролика».

Да, Модильяни здесь любили и всегда принимали его сторону.

Улица встретила его тошнотворным духом кислого вина и мочи. Анж вспомнил фиалковый запах Орфелины и бессильно опустился на скамейку. Вынул портсигар, подержал его на весу, потом вновь положил в карман. Он не сразу понял, что вокруг что-то происходит.

Драка продолжалась более чем всерьез. И группы дерущихся очень отличались друг от друга.

За перевернутыми столами держали оборону участники карнавала. Их штурмовали неизвестные Анжу крепкие мужчины в серых спецовках и робах – по виду основательно пьяные. Один из них вырвался из гущи побоища и надрывно заорал:

– Фредэ, старое дерьмо! Это… Почему пьянка без нас?.. Ненавидишь пролетариат, скотина?!

Он ловко выудил булыжник из мостовой, но заметил Дежана и остановился в раздумье, метнуть ли его в стекло либо в этого буржуа.

– Грязные метеки ! Вы загадили собой Париж! Французу нечем дышать! Мы будем умирать на войне, а вы сожрете наш хлеб! Но мы вернемся и перережем всех!

«Камень, – мелькнула мысль в голове Дежана. – Орфелина слишком близко от входа».

Выбора не оставалось.

Он едва успел – рабочий только замахивался, чтобы метнуть булыжник ему навстречу. Анж перехватил волосатую руку и рванул в сторону. Раздался хруст. Пьяный пролетарий по-женски пронзительно взвизгнул и закружился на месте. Художник понял, что именно этого ему сейчас и хотелось – ломать, крушить, унимая собственную невыносимую боль.

Рабочие толпой хлынули к Анжу. Он издали бросил на скамейку пакет с костюмом и выхватил свой пистолет. Рукоять закружилась над головами, загуляла по протянутым рукам, по плечам, спинам. Сейчас перед ним снова была совиная стая – воющая, машущая крыльями, тянущая крючковатые когти-пальцы. Видение сбывалось. Эта мысль удвоила силы художника. Раздались истошные крики, на пистолете появились капли крови.

Из «Кролика» на шум вывалили гости. Аполлинер, быстро поняв что к чему, первым пробился к Дежану и стал рядом, плечом к плечу. С тростью наперевес к ним присоединился Жакоб. Потом на помощь бросились остальные мужчины. Опомнившись, в тыл рабочим ударили засевшие за столами флибустьеры.

Краем глаза Анж заметил, как Моди поспешно усаживает в такси Орфелину и сам протискивается за нею в салон. Честное слово, Дежан сейчас был готов простить тосканца. Вслед автомобилю полетели два камня, но, к счастью, не достигли цели.

Исход схватки решили опоздавший на карнавал Зборовский и дико вращающий налитыми кровью глазами Диего Ривера. Между ними ввинтился Архипенко в бронзовой треуголке и принялся деловито отвешивать пролетариям тяжелые тумаки. Под таким напором противник подался назад.

Площадка перед «Резвым Кроликом» была очищена в считаные минуты. Рабочие уводили своих раненых. Кроме травмированной руки сквернослова, серьезных увечий не было – в основном синяки и ссадины, которые, в частности, нанес рукоятью пистолета сам Дежан. Женщины бросились перевязывать царапины и ушибы разгоряченным пиратам.

– Проклятье! – бушевал Фредэ. – Где чертовы жандармы? Ну и убытки! Больше никаких карнавалов!

– Спасибо вам! – Анж поблагодарил всех, кто так вовремя пришел на выручку. А для Аполлинера добавил: – Надеюсь, эта маленькая война не помешает вам быть моим секундантом.

Художник схватил ближайший кувшин с вином и осушил его до дна. Сразу закружилась голова, помутилось в глазах. В поисках опоры он ухватился за один из перевернутых столов.

Гийом покачал головой:

– Пить вам больше не следует. Насколько я понимаю, вы собираетесь стрелять из этой развалины, – он указал на пистолет, который Анж всё еще держал в руке. – Готов поспорить, вы даже не умеете его заряжать. А у Моди армейский «лебель», который ему перед отъездом оставил на хранение Пикассо. И, умоляю, если вы человек здравомыслящий, обратите всё в шутку. Вряд ли я прощу себе, если прольется кровь – ваша или Амедео, всё равно.

Анж чувствовал себя разбитым. Напуганные дракой, таксисты и извозчики быстро разъехались, так что приходилось добираться пешком. Нетвердой походкой Дежан направлялся к дому. Прохожие сторонились его. Какой-то шутник плюнул художнику на спину и улизнул за ближайший угол.