Нет, читать это все как исторический документ не выходит: в голову упрямо лезут иные имена и формулировки.
Ж. А. Медведев. Сталин и «дело врачей». Новые материалы. — «Вопросы истории», 2003, № 1.
Здесь семь глав: от убийства Соломона Михоэлса до ареста Полины Жемчужиной и опалы ее мужа — Молотова. От разгрома Еврейского антифашистского комитета до случайности возникновения самого «дела врачей» и произраильской политики Сталина в послевоенное время. «Антисемитизм Сталина не был ни религиозным, ни этническим, ни бытовым. Он был чисто политическим. Именно поэтому он проявился только после войны, когда еврейский вопрос стал острой бытовой проблемой». И еще: «Сталин не собирался разрешать эмиграцию евреев из СССР в Израиль. Арабские страны Ближнего Востока были созданы в основном с помощью Великобритании после Первой мировой войны, и в 1947–1948 годах все они придерживались британской ориентации. Поддерживая Израиль, Сталин „вбивал клин“ в отношения Великобритании и США».
В. Мильдон. «…Взять любой случай…». Литературная техника В. И. Даля. — «Вопросы литературы», 2002, № 6, ноябрь — декабрь.
Предлагаемая коллекция некоторых признаков литературной техники Даля подводит читателя к тому, что автор знаменитого словаря — типичный представитель «переходной прозы»: «Сочинения с такими чертами участвуют в формировании новой эстетики, и с этим феноменом предстоит, полагаю, сталкиваться всякий раз, когда в словесности возникает очередная переходная эпоха». Для примера возьмем такую «черту», как… собаку. «Даль первый, насколько я знаю, делает собаку персонажем в „Похождениях Христиана Христиановича…“. Позднее эта собака отзовется в „Муму“ Тургенева, в „Белом пуделе“ Куприна, в „Каштанке“ Чехова, „Кусаке“ Л. Андреева, „Снах Чанга“ Бунина — вплоть до собак у Пришвина и Троепольского».
Ну тогда уж и Казакова с Ковалем и Довлатовым хорошо бы не забыть в этой псарне.
Семен Яковлевич Надсон. 14 (26) декабря 1862 — 19 (31) января 1887. — «Звезда», Санкт-Петербург, 2002, № 12.
Старинные стихи в «Звезде» публикуют на оборотной стороне обложки, предшествуя авантитулу. Иной раз выходит здорово.
Дураки, дураки, дураки без числа,
Всех родов, величин и сортов,
Точно всех их судьба на заказ создала,
Взяв казенный подряд дураков.
Если б был бы я царь, я б построил им дом
И открыл в нем дурацкий музей,
Разместивши их всех по чинам за стеклом
В назиданье державе моей.
Владимир Новиков. Rara avis. Виктор Куллэ (род. в 1962). — «Знамя», 2002, № 12.
На латыни — редкая птица. О поэте и человеке. «Поэзия Виктора Куллэ — это и интимный дневник, и духовная летопись нереализованного общественно-эстетического проекта. Не получился у нас отечественный постмодернизм, не хватило нам всем широты, индивидуализм заел. А поэт Куллэ состоялся — именно потому, что был нацелен на поиски неиндивидуалистической этики. Неплохой побочный эффект — для него лично. Внутренний сюжет „Палимпсеста“ (единственной на сегодня поэтической книги Куллэ, вышедшей в прошлом году. — П. К.) — это рассказ о том, как всеприятие может стать способом самореализации. Не бойся, что поэтов сейчас так много развелось. Не бойся, что оригинальных и неповторимых личностей кругом навалом. Уже не боишься? Значит, ты сам и поэт, и личность. „Палимпсест“ примечателен балансом лиризма и эпики…»
Юрий Петкевич. Бессонница. Повесть. — «Октябрь», 2002, № 11.
«Проснулся от телефонного звонка. Сбросил с себя скомканное солнце на одеяле и выбежал в коридор, вспоминая оборванный сон: берег, желтые одуванчики, ярко-зеленая трава, песок, овраги, над ними черное небо и молния. Плыл вдоль берега и смотрел в небо. Загребал рукой и ухватился в воде за ногу женщины, за пятку, — и поднял трубку: такого же цвета, как пятка, и такую же гладкую.
Ответил ей, она что-то еще спросила. Только положил трубку, опять звонок, поднимаю.
— Что еще? — спрашиваю».
Дальше вы, пожалуйста, сами. Не оторветесь, всего-то пятнадцать раз страничку перевернуть.
«Русский Журнал» как вызов. — «Октябрь», 2002, № 11.
«Круглый стол» по случаю пятилетия интернет-проекта. «Мне кажется, мы приходим ко времени свободы, которая в честертонианском ее понимании есть как раз некоторая определенность, когда можно назвать вещи своими именами. „Русский Журнал“ дает мне эту возможность. В бумажной прессе я этого боюсь, у меня советское предубеждение: что написано пером, уже как бы не вырубишь топором. А Интернет — это такая дудочка, в которую можно сказать, что у царя Мидаса ослиные уши. <���…> Страх, который душил меня десять лет, — страх назвать белое белым и черное черным, — он в Сети меня покидает. И когда меня упрекают в том, что я вызываю демонов нового тоталитаризма, которые с первым же расправятся со мной, то должен сказать: расправятся со мной рано или поздно любые демоны — все мы смертны и доживем до своего конца. Так что лучше пусть со мной расправляются какие-нибудь более приличные демоны. А не демоны релятивизма, беспредела и самой жестокой — братковской — диктатуры» (Дмитрий Быков).
Читать дальше
