Алексей Слаповский - Поход на Кремль. Поэма бунта

Двери распахнулись, все прошли в зал заседаний, затем стремительно и одухотворенно, как пионер к знамени, прошагал к своему столу председательствующий – Доктор Веб.

– Ну? – сказал он. – Кто объяснит, что происходит?

Все молчали.

– Никто не знает? – спросил Доктор Веб.

– Да всё они знают, – на правах личного друга Доктора Веба позволил себе высказаться Дайвер Пустыни.

Все мысленно скрипнули зубами: надо же, как вывернулся, сказал «они», то есть себя вывел из-под обстрела, хотя по правилам субординации именно ему следовало доложить Доктору Вебу, что случилось.

– Ерунда, – сказал Сапоги Всмятку, имевший репутацию юродивого, который может говорить, когда другие молчат – все равно не примут всерьез. – Там уже ОМОН, войска, там все в порядке.

– А из-за чего началось? – Доктор Веб посмотрел на Коварство И Любовь, вспомнив, что за месяц ни разу к ней не обращался, а это нехорошо.

Коварство И Любовь сказала, что началось из-за упущений в социальной политике.

Доктор Веб попросил высказаться и других.

Баскетболист сказал, что каждый должен подумать, что он сделал для того, чтобы общая ситуация улучшилась.

Зять напомнил о нехватке инвестиций в градообразующие предприятия, из-за чего возникают очаги напряжения.

Заречный Англоман произнес длинную речь о необходимости всеобщей диспансеризации.

Джокер, согласившись, добавил, что если бы были приняты соответствующие законы, то можно было бы избежать нежелательных явлений либо трансформировать их в желательные.

Гонщик потребовал прекратить и не цацкаться.

Волга Впадает В Каспийское Море выразил мнение, что тише едешь, дальше будешь, а без труда не вынешь рыбку из пруда.

Тень Тени посоветовал разобрать вопрос всесторонне, не либеральничая, но и не прибегая к крайним мерам.

Унуноктий пробормотал что-то абсолютно неразборчивое, но при этом все сделали вид, что расслышали и приняли к сведению.

Противник Бабы-Яги заявил, что не знает, как другие, но лично он всегда по этим вопросам готов занять принципиальную позицию.

Реваншист посетовал, что теперича не то, что давеча. Давеча бы хоп, и все, а теперь то одно, то другое, то то, то сё.

Сапоги Всмятку горячо ответил неведомым оппонентам, что если он выразился в каком-то смысле, то это не означает, во-первых, что он именно так думает, а во-вторых, что он именно этот смысл имел в виду, на самом же деле он полагает, что все серьезней, чем кажется, но паники поднимать не стоит.

Скунсевич продолжал делать зарисовки еще и потому, что боялся заснуть: эту ночь он провел, читая Джойса в оригинале, увлекся, только около шести утра с трудом оторвался от могучей книги, а в восемь уже встал. Но, как ни старался, все равно поклевывал носом, то и дело упуская нить. Вот говорит Доктор Веб, Скунсевич, слушая, задремывает, делая вид, что прикрывает глаза для большей сосредоточенности, тут же приходит в себя, ему кажется, что Доктор Веб продолжает говорить, но, оказывается, это уже выступает Дайвер Пустыни – с теми же интонациями, и опять Скунсевич задремывает, и опять просыпается, и кажется ему, что речь Дайвера продолжается, но нет, это уже говорит Коварство И Любовь.

Вдруг до Скунсевича доносится его фамилия. Он приподнимает голову, которая до этого была склонена как бы в задумчивости, безошибочно смотрит на Доктора Веба и по его ожидающим глазам понимает, что был задан какой-то вопрос. Кто-то подленько хихикнул, радуясь видеть Скунсевича в затруднительном положении. Но не тут-то было: застигнуть Алишера Степановича врасплох еще никому не удавалось. И он после паузы сказал:

– Надо вычленить главное. И уже исходя из этого действовать. Но, поскольку действие равно противодействию, я бы предпочел некоторое время ничего не делать.

Даже враги и недоброжелатели мысленно аплодировали Скунсевичу: именно это каждый из них хотел бы сказать, но не чувствовал себя вправе.

Тут раздался звонок телефона.

Все вздрогнули: когда проводится такое совещание, телефоны выключены у всех. Кроме, конечно, председательствующего. Но звонил не его телефон, звонил телефон Дайвера Пустыни, который, видимо, забыл выключить его. А может, и не забыл.

Все смотрели в стол, чтобы нельзя было догадаться, кто о чем думает.

– Ответьте, что же вы, – сказал Доктор Веб с ноткой раздражительности.

Дайвер вынул из кармана телефон, приложил к уху.

А потом доложил, смягчая ситуацию подчиненностью голоса:

– Колонна выдвинулась из жилых кварталов к Ленинградскому проспекту. Пока все нормально.