Юрий Хазанов - Черняховского, 4-А

Однако человек давно уже придумал, чем и как себя утешать при утратах, да ещё так, чтобы не стать при этом чересчур неприятным себе самому и другим в своём врождённом себялюбии. Вкратце сводится это к простой мысли, высказанной порознь двумя неглупыми людьми, Эйнштейном и Горьким (опять что-то вроде цитаты), что всё на свете относительно, а потому «не может быть положения, хуже которого не может быть».

Постижение этой умственности приходит не сразу, если приходит, и не ко всем, как и любая премудрость — пришло оно и ко мне, однако и сейчас ещё с содроганием вспоминаю тот майский день, когда с тревожным предчувствием, более острым, чем обычно за последние месяцы, выскакивал на балкон шестого этажа нашего дома на улице Черняховского и вглядывался вниз, налево, откуда должна была прийти Римма, которая давно уже отправилась в ближайший магазин. После недавнего, очередного, пребывания в больнице она почти не выходила на улицу, но ей смертельно хотелось (и так именно и получилось) доказать себе, и другим, что может, — и она пошла, наотрез отказавшись от сопровождения.

Время шло, я всё чаще выходил на балкон, беспокойство, переходящее в отчаяние, не оставляло меня. Оно было, пожалуй, сродни тому, в Боткинской больнице, где совсем недавно находилась Римма, которое заставило меня тогда беспомощно спросить у молодой врачихи, что же будет, и она сурово ответила: а вы сами не понимаете?.. И отвернулась… Риммин племянник, стоявший тут же, сказал, что просит сделать всё, что возможно, мы не останемся в долгу. Врач внимательно посмотрела на него, в глазах мелькнуло понимание. Или это было, всё-таки, сочувствие?.. Кстати, может и должен ли врач проявлять сочувствие ко всем своим пациентам и к их родне? И если не может и не должен, то следует ли, хотя бы, делать вид, играть в сострадание? Как, наверное, поступают священнослужители на протяжении всей своей жизни? Иными словами, запрограммирован ли человек, его система собственного обеспечения, на непрерывное сопереживание? Естественна ли такая нагрузка на организм? Впрочем, жизнь показывает, что подобные люди были и есть. Но много ли таких? И не их ли причисляют к святым?..

Ухожу в сторону от того, о чём собрался рассказать: ведь с того момента, когда это случилось, прошло всего тринадцать с половиной месяцев, и душа, наверное, не готова ещё к рассказу. Однако голова и пальцы не повинуются ей, и, коли уж начал, продолжу…

Долго, очень долго — так мне казалось — Риммы не было. В очередной раз, напялив очки, всматриваюсь с балкона туда, где возвышается здание универсама, туда, где между ним и торцом нашего дома притулился газетный киоск. Римма часто покупала там гелиевые чёрные стержни — для меня, ими я творил свои сочинения, а для себя — телепрограмму «Семь дней», если забывала вовремя подписаться. И вот у киоска заметил я вдруг скопление людей…

Предчувствие не обмануло: я сразу понял — вот и случилось…

Как был, в тренировках, в тапочках, выскочил на улицу, забыв про ключи, побежал туда, где толпились люди.

Да, она лежала там, среди них. Глаза широко, чересчур широко открыты — красивые зеленоватого оттенка глаза; лицо спокойное, какого давно не бывало…

Из аптеки, что в нашем доме, подошла высокая женщина в белом халате. Осмотрела, закрыла ей глаза, сказала, нужно вызвать милицию и машину для перевозки. Это сделал стоявший в толпе мужчина в гражданской одежде, первым выразивший мне соболезнование и тихо сообщивший, что он сотрудник внутренних органов. Что вызвало, помню, моё благодарное удивление. Всё остальное припоминаю смутно: в памяти осталось, как взял переданную мне сумку Риммы, как пошёл домой и, открыв дверь её ключом, позвонил её племяннику, который вскоре приехал и взял на себя все дела по оформлению, а их было хоть отбавляй. Я сидел возле киоска на каком-то ящике и, кажется, плакал… Или не плакал, не знаю. В голове была пустота, лишь изредка появлялись не связанные между собой мысли… Хорошо, что всё так… сразу… Нужно кому-то позвонить, сообщить… Кажется, когда происходит так внезапно, это называют смертью праведника?.. Наш друг Игорь два года назад умер так же… Только не на улице, а в комнате… А как теперь я зайду, когда надо будет, в её комнату? Как посмотрю на вещи, к которым она прикасалась? А на кухне?.. Что делать с её любимой голубой чашкой?..

Женщина из аптеки повела меня мерить давление, дала какое-то лекарство, сказала, сколько стСит…