Юрий Азаров - Подозреваемый

Долинин меня выслушал. Пошел звонить в другую комнату. Вышел оттуда, покачивая головой:

— Хреновы твои дела, дружище, — сказал он. — Черную Грязь пасет Крутоокская мафия, а там просто так ничего не делается. Они ищут шариповские драгоценности. Еще не известно, погиб Шарипов или сбежал за кордон, но золотишко тут осело. Ты им нужен по многим причинам…

— По каким?

— Этого я тебе сказать не могу. Но я кое-что ради тебя предпринял. Пообещал Кащею, что ты для его сауны сделаешь десятка два картинок…

— Десятка два? С какой стати?! Кто он такой?

— А это ты зря! Писать кипятком будешь потом. А сейчас надо думать о том, чтобы тебе по ошибке не отрезали яйца и не проломили черепушку…

— Но есть же какая-то управа на них?!

— Управы ни на кого нет. Мы живем в свободной стране, где каждый что хочет, то и делает. В прошлом году меня Кащей так прижал, что я отделался от него только двумястами тысячами долларов. Вот так, дружище!

Вернулся я домой в полной растерянности. Но потом как-то сумел мобилизоваться и подошел к мольберту.

Выдавил из тюбиков краски, плеснул в банку разбавитель и лихорадочно стал работать. Ждал, что вновь во мне что-то откроется. Я знал это состояние, когда после мучительных страданий наступает добрая просветленность и тихая радость.

— Сейчас пойдет белая полоса! — сказал я себе.

Но до белой полосы было еще далеко.

Я не мог работать.

Было стыдно сознаться себе в том, что меня мучит страх. Я прислушивался к шагам, шорохам, стукам. Мне снились жуткие сны. Ко мне подкрадывался огромный детина и говорил: "Гляди на мои сапоги. Сорок седьмой. Кого хошь раздавлю!" Я кричал. И уже вознамерился разыскать Петрова, чтобы сказать ему, что в селе больше находиться не могу. К тому же дом наполнился мышами. Мне говорили, что полевые мыши обычно ищут место для зимовки, где можно перезимовать. Я включал свет. Но мерзкие существа очень скоро привыкли и к свету.

Однажды, это было в предпраздничный день, я промучался без сна до трех часов ночи. Где-то неподалеку, за оврагом, слышались музыка и полупьяные крики. Я закрыл обе форточки и выключил свет. Неожиданно для себя крепко заснул.

Проснулся я от непонятного шороха. "Проклятые мыши", — пронеслось в моей голове. Но вдруг оттуда, где почудился шорох, раздался стон.

Я вскочил и повернул выключатель. На полу лежало окровавленное тело, накрытое розовым стеганым халатом. Стонущее существо было в джинсах и с длинными волосами. Я терялся в догадках: мужчина это или женщина. Мне даже припомнилось, будто однажды видел Зинаиду в таком халате. Омерзение и страх боролись во мне. Как проникло это существо в мою комнату? Мысль о моей незащищенности вдруг как-то по-новому обожгла меня. "Господи! Этот субъект мог бы долбануть меня — и прощай, белый свет!" — вот какая мысль пронеслась в моей дурной башке. Не соображая ничего, я схватил первое, что попалось под руку, — лыжную палку. Смешно! — с этой палкой я сбежал вниз и увидел выбитое на веранде окно.

Я поднялся наверх, перевернул стонущее тело.

— Как вы сюда попали?! Кто вы? — спросил я.

— Пить, — ответило существо распухшими губами.

Я принес ведро воды. Подумал: "Плеснуть бы прямо в физиономию!", но жалость взяла верх. Я набрал кружку воды и протянул незнакомцу — на вид парню было года двадцать три.

Он выпил.

— Кто вы? Вызвать врача?

— Нет, милицию. Скорее. Меня убьют.

— Кто?

— Они.

— Кто они?

— Меня хотели бросить в колодец. Вы слышите, они идут сюда.

Я бросился запирать дверь. Дверь и без того была заперта. Между тем топот усиливался. Вскоре я услышал грозный стук.

— Что вам нужно?!

— Отдайте нам парня.

— У меня нет никого!

— Не валяйте дурака!

— Я буду стрелять!

— Из чего?

Я схватил двустволку, приставил ружье к открытой форточке и нажал курок. Видел, как в разные стороны побежали преследователи, кто-то кричал: "Атас!" У Соколова зажегся свет. Я силился крикнуть "Караул!" и не мог.

— Послушайте, не дурите, отдайте нам парня, — снова раздался настойчивый голос.

Я молчал.

— А мы его, гада, подпалим! — пообещал чей-то полупьяный голос за дверью.

И вскоре я увидел огонь за окном. Вот тут-то я не удержался, закричал что есть силы:

— Соколов! Милицию!

Залаяли соколовские овчарки. В доме напротив зажгли свет.

Вдруг я услышал крик моего избитого гостя:

— Они с другой стороны!

Я кинулся к балкону, споткнулся и опрокинул ведро с водой. Огромный булыжник влетел в окно. Я не успел отскочить в сторону и ощутил в плече острую боль.