Альберт Санчес Пиньоль - Золотые века [Рассказы]

— И именно таким образом, дорогие товарищи, нам удалось впервые установить телефонную связь с планетой Марс…

Представим себе тайфун, который налетает на хребты Тибета и захлебывается. Все рты закрылись, а глаза широко открылись. Мюррей снял свои очечки точным движением руки. Сей ученый муж сверялся с конспектом, подыскивал точные слова, чтобы облечь в них мысли, но действовал так спокойно, словно его сообщение не имело чрезвычайной важности или словно оратор уже так свыкся с невероятной новостью, что она стала для него обыденной. Он машинально крутил очечки в руке, и они чертили причудливые круги на некотором расстоянии от его тела. Мы все следили как завороженные за полетом этой металлической бабочки. Абсолютно уверенным тоном Мюррей предположил:

— Хорошо. Мне кажется, дорогие товарищи, что вас в первую очередь интересует устройство марсианского общества, а не технические детали.

Тут он заколебался и произнес:

— Оно… Оно…

Наступила пауза. Потом он закончил свою мысль:

— Оно… так прекрасно…

Со своего места я отчетливо видел, как дрожала рука и как дергалось колено этого корифея науки. Он едва не упал, охваченный то ли мистическим, то ли эстетическим восторгом, потому что верхняя половина его тела обмякла, словно пустая перчатка. Однако сей ученый муж собрался с силами и продолжил свой рассказ.

— Прошло уже 1000000000000006 лет с тех пор, как товарищи марсиане совершили свою пролетарскую революцию. В настоящий момент вся энергия политических деятелей, все экономические средства и все социальные структуры имели один и тот же смысл и служили одной и той же цели: чтобы все и каждый гражданин располагали всеми и каждым средством для свободного развития всех и каждой из своих человеческих (точнее марсианских) способностей. Единственным преступлением считалось противодействие этому принципу.

Мюррей устало развел руками — его жест не поддается описанию. Сразу после этого в его речи произошел перелом.

— Товарищи марсиане с большим удивлением восприняли новость о существовании разумной жизни вне Марса. И, как и следовало ожидать, они тщательнейшим образом проанализировали политическую ситуацию на Земле, исходя из информации, которую я сам вызвался им предоставить, стараясь быть абсолютно объективным. Сейчас я должен признаться в одном грехе: страсть и спешка часто идут рука об руку, и я не смог удержаться от искушения обратиться к ним с политической просьбой, прежде чем проконсультировался с нашими вождями.

Он сделал вдох — по необходимости и одновременно, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами, — и продолжил:

— Я осмелился попросить у них, чтобы технологический прогресс Марса помог революционным силам Земли, ведь тогда наша борьба сможет быстрее завершиться победой.

Неожиданно обычно сдержанный и разумный доктор Мюррей возопил:

— Представьте себе, товарищи! Эскадрильи космических кораблей в небе над Парижем, Лондоном, Нью-Йорком и Санкт-Петербургом! И корабли эти оснащены вооружением чрезвычайной мощности, которое заставит монархии и буржуазию передать власть международному — а ныне межпланетному — пролетариату!

Новость была из тех, которые требуют целой минуты на осмысление, поэтому наступила короткая пауза, но сразу после нее речь Мюррея была прервана шквалом аплодисментов. Я тоже встал вместе со всеми. Вот она — заря Новой эры! Вот миг, когда гордиев узел Истории рассекается небесным мечом! Мы так яростно хлопали в ладоши, что кожа на них покраснела и нам приходилось дуть на руки. Однако доктор Мюррей отрицательно качал головой и жестами умолял нас замолчать: он еще не все сказал.

— Вам следует знать, что в ответ на мою просьбу после глубоких размышлений идеологического толка народ Марса задал мне вопрос, который я сейчас передаю вам с волнением, естественным для подобной минуты.

Ученый не смог продолжить — он рухнул на пол, словно дуб, срубленный невидимыми дровосеками. Все в нетерпении затопали ногами, выражая поддержку оратору. Однако, если говорить откровенно, такая реакция была вызвана и другой причиной. А что, если ученый муж умрет, прежде чем передаст нам послание с Марса? В этот миг делегатов интересовали не столько доктор Мюррей и его безусловные заслуги перед человечеством, сколько вести из марсианской республики. В тот день я понял, что неизвестное вдохновляет нас гораздо сильнее, чем то, что мы уже знаем. Но нет, доктор не умер.