Юрий Мамлеев - Мир и хохот

— В этой деревне все сумасшедшие.

Лемуров хихикнул и глянул в глаза неопределенному. Тот отскочил.

— С машиной хотя бы помогите, — прошипел он.

— Я ненавижу физический мир, — холодно ответил Лемуров. — Идите к чертям или к духам вашей машины…

Неопределенный так испугался, что почти моментально справился со своей тачкой. И вовремя: его уже окружили деревенские, которые до этого сидели на скамейке и глядели в одну точку. Теперь они возжелали, чтоб непременно станцевать с гостем. Еще немного — и эти старички и старушечки закружили бы его. Неопределенный, тарахтя тачкой, улизнул. Из-за руля высунулся домовой автомобиля и подмигнул. Неопределенный чуть не свалил тачку в канаву…

Лемуров все понял.

— Никак сам Влад Руканов здесь поскреб, — решил он.

Лев подошел к старичку, который раньше бегал вокруг.

— А гость какой-нибудь из Москвы в вашем Малогореве сейчас есть? — с нежной улыбкой спросил он.

— Никак есть, — развел руками старичок. — Только мы его не помним. Вон в той избе.

И Лемуров, прыгая из стороны в сторону, оказался у двери, постучал и вошел.

В избушке было непонятно, то ли сейчас зима, то ли лето, такая там была извращенная обстановка.

За обеденным — по видимости — столом у окна сидела женщина, лет, может быть, пятидесяти, а то и меньше. Рядом — то ли ее сынок, лет четырнадцати, то ли еще кто он ей был.

По углам было тревожно.

— Уважаю хозяев, — сказал Лемуров, входя.

— И мы тебя уважаем, молодожен, — ответила женщина.

Мальчик свистнул.

— Говорят, у вас гость? — спросил Лемуров.

В это время открылась какая-то половица, и из подпола стал вылезать старый человек. Все молчали. Старый вылез и погрозил пальцем Лемурову.

— Гостей у нас нет, у нас бывают только посланники, — сказал он.

— Так один такой мне и нужен… как вас?

— Терентьич.

— Так где же главный, Терентьич?.. Уж не вы ли?

— Главные в подполе не прячутся, — голубоглазо глядя на Лемурова, ответил старик.

Лемуров прямо-таки обнял старичка, оказавшегося на редкость легким.

— А от кого же вы прячетесь, такой воздушный? — весело спросил Лемуров и подмигнул подпольному старичку.

— От тяжелых прячусь, — сумрачным голосом ответил подпольный. — Кто всю тяжесть земли на себя взял, от тех и прячусь.

— О, от таких не надо в прятки играть, — возразил Лемуров. — Таких надо пугнуть другой силой. Смотрите.

И Лемуров благосклонно взял старичка за нос и подвел его к столу.

— Разве не хорошо? — спросил Лев. Старичок смирился.

— Может, вы выпить хотите, пока посланник не пришел. Он в лесу, но скоро будет.

— Не откажусь, не откажусь, — бодро добавил Лемуров. — Да я сам вас угощу. — И он вынул из своего огромного портфеля бутылку.

Женщина раскраснелась от воспарения.

— А за свой автомобиль не беспокойтесь, — вставила она. — Он рядом, из окошка виден. У нас народ неозорной. Работы только мало, вот они и танцуют целый день сами с собой.

— Да чего о такой ерунде беспокоиться, — сказал Лемуров, усаживаясь за стол. Его диковато-интеллигентное лицо с чуть длинным носом и голубыми, но пространными глазами было оживлено неким отсутствием.

Леву удивило, как быстро на столе возникла гора овощей на закуску.

Все было бы хорошо, если бы не два-три черных помидора на столе.

Старичок объяснил:

— Это они от тоски почернели, у нас так бывает. Женщина добавила:

— А вообще-то у нас весело. Лес спасает.

— В лесу сейчас леших развелось видимо-невидимо, — строго оборвал ее старик. — Но особых, теперешних. У нас в лесу дорога и в ней грибники, например. Люди, бывало, отойдут, ищут, а автомобиль их без них гудит, хотя он без охраны всякой. Гудит и гудит. Это лешие шумят, тешатся. А потом хохочут… Много разных случаев с ними у нас. Они с автомобилями любят шалить. Лешие ведь тоже существа, им веселие ох как нужно!.. Потому проказят.

— Проказят… Хохочут-то как страшно, — проговорила хозяйка. — От такого хохота околеешь или запьешь.

Лемуров даже онемел от удивления.

— Что ж вы, деревенские Руси, забыли, как с лешими надо обращаться? — возмутился он.

— Забыли, сынок, — ответила женщина. — Мы только себя не забыли, а так все ушло из памяти.

— Правильно, Аксинья, правильно, — прибавил Терентьич. — Весь мир у нас из памяти выскочил. Одна дыра вместо мира осталась.

— Да ладно, — махнула рукой Аксинья. — Не провалимся. Мы есть, хоть и в дыре…

— Выпить надо поскорей, — засуетился мальчик.

— Тебе, Коля, четырнадцать лет, тебе много не положено. Так, для души только, — осадил его Терентьич.