Анатолий Гаврилов - Берлинская флейта [Рассказы; повести]

Ничего нет.

Ничего нет и уже, кажется, не будет.

Тогда садишься в трамвай номер один и едешь мимо старого городского кладбища, школы, кинотеатра, парикмахерской, маслобойни, плавбассейна, больницы, реки, камышей, садов, парка, где тогда признался ей в любви, все ближе дыхание молоха, пролом в стене, огонь, дым, грохот, подъем по крутой железной лестнице, выход на эстакаду, одно движение — и ты летишь вниз, в жидкий шлак, и это твой последний полет на фоне тремолирующих газгольдеров и хорала кауперов.

Суп пакетный, крабовый, канадский, дешевый, картошка, селедка, чай.

Деньги нужно экономить.

Ей нужна хорошая флейта.

Она учится.

Это он вынудил меня отдать ее в музыкальную школу.

Ты вынудил — ты и покупай.

Перепроизводство музыкантов, художников, литераторов, скульпторов, режиссеров, композиторов, танцоров — армия сумасшедших.

Вот и здесь уже появились желтые листья.

Доминанта, субдоминанта.

Срез больной акации в процессе обработки дает хорошую фактуру.

Уролесан вытек — сульфадиметоксин подмок.

Дай чуть назад, и поехали вперед.

Покупая антрацит, мы покупаем уголь, но не блеск его.

Звук — колебание воздуха.

Мир полон звуков.

Целая нота — это четыре удара ботинком в харю.

Дождь, Шёнеберг, кафе. Дождь, дым, вопли. Пьяные инвалиды в инвалидных колясках, одинокая пьяная дремлет, склонившись на стол, с пивом и газетой клюет носом толстяк, вбегает и выбегает серб, кажется, сумасшедший, бармен с лицом уголовника, и она, талантливая, спивающаяся, с лицом чем-то удивленной обезьяны, и бездарь с лицом мертвеца.

Зря проживаешь деньги немецких налогоплательщиков.

Бессмысленность твоего пребывания здесь становится все более очевидной.

И он молчит.

Моника принесла розы и поставила в вазу. Ужин. Они собираются в Париж. Не составлю ли я им компанию?

Париж… какой уж тут Париж…

Стоишь и держишь в руках горячую свечу зажигания.

Лежишь и держишь в руках холодную, восковую.

Или заталкиваешь ихтиоловую в прямую кишку.

Хладнокровие как залог успеха.

Опережающая скорость тени тела.

Изогнутость кактуса есть результат воздействия компьютера.

Негр идет по тропинке.

Осенняя пчела ползает по бумажным цветам, а что она там ищет и где она будет зимовать — неизвестно.

Он потерпел поражение в борьбе с мещанством и вынужден был покинуть родину.

Не берись за работу круто, входи в работу исподволь. Телеграфное отделение: на «Люксе» — цветы, на «Делюксе» — тоже, только перечеркнутые лентой крепа, то есть «Последняя лента Крэппа», конец.

Впрочем, «Люксом» можно поздравить усопшего, а «Делюксом» — новорожденного.

На одном огороде все сгорает от недостатка влаги, на другом все гниет от ее переизбытка.

Вода прибывает, лед посыпан золой.

Сдвиг на полтона вверх — вода прибывает.

Сдвиг на полтона вниз — лед посыпан золой.

Никогда не поздно учиться.

Познания прибывают.

Везде что-то есть.

Пошел в Большой театр, но из-за поноса не дошел — и больше никогда не ходил.

Да, они там живут, и железная дорога за отрезанные ноги дала ему квартиру, и он сейчас рисует.

Арка, двор, дверь, присутствовали: связист, связистка, литейщик, милиционер, газоспасатель, лаборантка химводоочистки.

Экзальтированная дама воскликнула, что он сегодня герой дня, он ответил, что меняет героя дня на героя ночи.

Сестра-хозяйка в синем ватнике сказала, что с этой дачи только что съехал Шнитке.

Опоздали на завтрак, и хромая официантка хмуро заметила, что Шостакович никогда не опаздывал.

Увидели в аллеях сквозь ночную метель женщину, побежали, но то была снежная баба.

Дорога после дождя.

Степь зимой ночью за городом.

Из глины всегда можно что-то сделать.

Надежда на сбыт полудрагоценных камней не оправдалась.

Укроп плохой, помидоры почернели.

У нас были пчелы.

Летом в степи жарко и скучно.

Она учится в четвертом классе, у нее золотые сережки, маникюр, педикюр, перманент.

Паркетный пол не без изъяна в смысле скрипа, но легкого.

Она купается в корыте.

Блеск и ломкость ногтей.

Облака и вода — в одном направлении.

Он любит военную и приключенческую литературу.

У нее радикулит и опущение правой почки.

Первый спился, второй не пьет, но идиот.

И там была черепица, и здесь черепица.

Вдруг куда-то исчез чемодан.

Показалось.

Вдруг куда-то исчезли деньги.

Показалось.

И там под мостом протекала жизнь железной дороги, и здесь под мостом протекает жизнь железной дороги.