И все же он продолжал ходить к соседям… Почему? А бог его знает… Может, все по той же хрестоматийной схеме, что ведь нужно же человеку куда-то пойти, а может, действительно задался целью все же подготовиться и поступить в институт по газу; а может, он инстинктивно догадывался, что именно Вера поможет ему хоть как-то прицепиться к этой жизни и продолжить свой род, а может, им владела обычная для демобилизованных задача непременно овладеть целью с последующим разворотом на сто восемьдесят градусов…
Итак, вечерами, убедившись в том, что улица Резервуарная пуста и безопасна, Виктор прошмыгивал к Полищукам на веранду, где Вера, забравшись с ногами на диван, вслух читала параграфы и по ходу объясняла, а Виктор сидел за столом, напряженно вслушивался, кивал головой и мало что понимал…
Каждые полчаса, с точностью хронометра, на веранде появлялась Ольга Тимофеевна: то вишни принесет, то компот в графине, то пыль какую-то сотрет с подоконника, то просто так, якобы по ошибке: «Склероз уже — шла в огород, а зашла на веранду…»
Все свершилось через пару недель, на полу, на веранде, и Ольга Тимофеевна застукала их на горячем…
Началась подготовка к свадьбе.
Виктор устроился слесарем в цех ширпотреба, работал он вяло и для бригады сдельщиков был обузой.
В институт по газу он уже не готовился…
Накануне свадьбы он поехал в город купить себе свадебное белье, подстричься и помыться в бане. Сделав все это и побродив по городу, он решил пойти в парк проститься с колесом обозрения.
Колесо уже кружилось, а с ним кружился и весь мир: девушки, деревья, цветы…
Виктор стоял, смотрел, прощался…
Вдруг одна из девушек, садившихся в колесо, уронила кошелек, Виктор бросился, поднял кошелек, но девушка уже возносилась в небо. Дождавшись ее возвращения, он протянул ей пропажу. Она поблагодарила. Это была очень яркая девушка, девушка-цветок, одна из тех, за кого можно все отдать, даже жизнь… Никогда в жизни Виктор не стоял так близко к такому цветку… Он был на грани обморока, дрожь била его…
— Что с вами? Вам плохо? — спросила девушка.
— Нет, наоборот! Вы… я… не могли бы вы… не могли бы вы сейчас пойти со мной в ресторан? Я вас очень прошу! На один час, на полчаса! Я ничего плохого не замышляю! Я вам все объясню! От вашего решения сейчас зависит все, вся жизнь моя!
Впервые в жизни он стоял рядом с такой девушкой, и впервые в жизни он произнес такую длинную фразу…
С мольбой и страхом смотрел он на девушку. Она вдруг согласилась. Они пошли в ближайший ресторан. Виктор продолжал находиться в полуобморочном состоянии, его била дрожь, он боялся упасть. Волны вздымались стеной, налетали и справа, и слева, и сверху, и снизу…
«Неужели все сбывается?» — подумал Виктор, и тут к ним за стол подсел какой-то верзила и стал самыми последними словами поносить девушку. Виктор парализованно сидел, молчал. Девушка вскочила, убежала. Загрохотала музыка. Виктор вышел из ресторана. Высоко в небе светилось: «При утечке газа звоните 04»…
Он поехал домой. У забора стояли поселковые хулиганы. Он подошел к ним, опустился на колени и сказал:
— Убейте меня!
История майора Симинькова
…Есть некая общая идея, которая придает порою всем этим собранным воедино суровым людям красоту подлинного величия, — идея Самоотречения.
Альфред де Виньи. «Неволя и величие солдата»
История гвардейского офицера Николая Ивановича Симинькова, которую я сейчас намерен рассказать, в свое время вряд ли имела какой-либо резонанс в высших кругах кадровой элиты ракетных войск, однако сейчас, по прошествии лет, представляется мне весьма поучительной и печальной.
В середине шестидесятых годов в наш ракетный дивизион, в котором я в звании капитана командовал ротой минирования и заграждения, прибыл молодой, щеголеватый офицер Николай Иванович Симиньков. Прекрасно сшитый костюм, чемодан из натуральной кожи, серебряный портсигар с монограммой и эмблемой ракетных войск, папиросы «Герцеговина флор», тонкий аромат дорогого одеколона, походка, речь — все выдавало в нем человека светского, в себе уверенного и незаурядного.
Теперь я позволю себе в нескольких словах обрисовать расположение нашего дивизиона и уклад его жизни.
Стояли мы в болотистых лесах, окруженных по периметру танталовыми нитями сигнальной системы, стальной паутиной ловушек и электрозаградительной сеткой, а квартировали с семьями в деревне Глыбоч, отстоявшей от дивизиона в сорока километрах.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу