среди выдвинувшихся «яркой талантливостью» серапионов странным образом не помянуты ни Лев Лунц, ни Михаил Зощенко, ни Вениамин Каверин и Михаил Слонимский, ни поэт Николай Тихонов; не может быть, чтобы никто из собеседников-знакомцев Н. Нилли в ту пору — ни Федин, ни Никитин, ни Всеволод Иванов — не назвали их имена в первую голову;
не было в окружении «Вольфилы» никакого такого «колючего» старика по фамилии «Ган», правда, в журналистской братии Петрограда мелькала в это время парочка мелких публицистов «Ганов» — это А. Гутман и Б. Гриннбаум, — подписывающих свои труды этим именем (см. 4-й том «Словаря псевдонимов» И. Масанова), однако на самом деле этим «странным» посетителем «Вольфилы» был не кто иной, как серьезнейший и известнейший в Петрограде ученый муж, профессор-антрополог Владимир Тан-Богораз (подсказано В. Г. Белоусом [6] См. также: Белоус В. Г. Петроградская Вольная Философская Ассоциация (1919–1924) — антитоталитарный эксперимент в коммунистической стране. М., 1997.
), вполне возможно, не любивший «косматого» Бориса Пильняка и предложивший «Вольфиле» антропологический доклад на тему «об измерении чертей…». (Ради курьеза — в стиле Н. Нилли — добавим, что в те годы в Петрограде жили и служили науке, музыке и врачеванию еще двое Ганов и один Гун: ученый-химик и преподаватель, профессор Николай Дмитриевич Ган, известный царскосельский фотограф и музыкант Константин Ган, написавший несколько камерных произведений на стихи Ахматовой, и известнейший в Петрограде детский врач-ортопед Боткинской больницы, но по фамилии Гун, Николай Федорович, год рождения — 1857-й, одна из работ которого по детской медицине так и называлась: «Об измерении горбов!»);
наконец, вызывает некоторые сомнения, что Михаил Кузмин (да еще с ошибочным мягким знаком посредине фамилии) даже и в частной беседе (за морковным чаем с бисквитами из ржаной муки и сахарина) столь странно и холодно отозвался о трагически умершем Блоке!
Что же до сходства Юрия Юркуна с Оскаром Уайльдом (и оно, упрямо культивировавшееся, как известно, самим Юркуном, было не только чисто внешним) — это подмечено точно, равно как и все, что касается изображения жизни гайдебуровского «Передвижного театра», брянцевского ТЮЗа, молодежной студии артиста В. Шимановского (наш автор, как видно из текста, да и на самом деле человек, явно близкий к «Передвижному театру»), а также «пролет-чайных» и «пролет-книжных магазинов», лавок и киосков…
По справочным книгам Петрограда тех лет, в городе насчитывалось около полутора сотен частных и иных питейно-закусочных заведений для самого простого, деревенского, фабричного, разночинного и беженского «достоевского» люда. На одной Гончарной и в Перекупном переулке близ Николаевского вокзала их было с добрую пару дюжин с хвостиком («плеснулось Достоевским»). Да и книжных лавок, летучих редакций и издательских контор, где возможно было приткнуться деревенскому поэту или лаптежному дервишу-пролетарию с котомкою самодельных стихов за плечами, было предостаточно…
Короче, наряду с приведенными выше курьезами, промахами и неловкостями в этом тексте проблескивают (на фоне общеизвестных событий и лиц) яркие крупицы новых фактов и фактиков культурного быта Петрограда… Из всего этого наиболее ценными (на наш взгляд) являются описания двух понедельников «Вольфилы» в Мариинском дворце 1922 года, на которых лично присутствовал автор. Ибо они ранее не были учтены исследователями (см. тщательно, с любовью и знанием источников составленную и откомментированную А. В. Лавровым и Джоном Мальмстадом переписку Андрея Белого и Иванова-Разумника (Белый Андрей, Иванов-Разумник Разумник Васильевич. Переписка. 1910 — 1920-е годы. СПб., «Atheneum-Феникс», 1998), а также весьма подробную публикацию Е. В. Ивановой «Вольная Философская Ассоциация. Труды и дни» — «Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1992 год». СПб., 1996). Правда, Е. В. Иванова отметила, что как раз «Хроника…» жизни «Вольфилы» за 1922–1923 годы — этого последнего глотка «вольной» и свободной мысли в большевистской России — ввиду отсутствия пока полного комплекта «протоколов заседаний» страдает неполнотой и лакунами.
Первый из понедельников — это тот, на котором некий «кудластый критик» Григорьев читал какой-то роман Поля Бурже…
И вслед за ним — второй, где выступали сам Н. Нилли со стихами и поэтесса Елизавета Полонская, представившая фрагменты нового романа Ильи Эренбурга «Хулио Хуренито» с последующим обсуждением романа собравшимися.
Читать дальше
