Андрей Никулин: Обычные встречи

- Но, хотя бы…

- Милый, тебя всё равно кто-нибудь сдаст, и они найдут эту квартиру. Я боюсь за сына и маму. Прости меня, но я честно не могу.

- Я всё понял. Извини, - я вышел из кухни и прошёл в спальню, чтобы одеться и собрать сумку. Когда я вернулся, Женщина уже что-то жарила на плите, и вовсю парил чайник.

- Тебе надо поесть.

- Нет, спасибо. Я пойду.

- Ты обиделся.

- Ну, что ты! Я всё прекрасно понимаю. Спасибо за сегодняшнюю ночь.

Женщина не стала меня уговаривать. Мы вышли в прихожую. Я, стараясь, не смотреть ей в глаза, кое-как напялил по-прежнему сырые туфли, не с первого раза попадал в рукава куртки. Всё это время женщина стояла и молча смотрела на меня, нервно куталась в халат и покусывала губы. Когда я всё-таки с грехом пополам оделся, Женщина обхватила мою шею руками и по-бабьи запричитала.

- Мальчики, мальчики, что же вы с нами делаете, а?! Как нам жить-то после всего этого?! Что мне теперь думать, а? – она подняла на меня заплаканное лицо. – Ты подумал, а?! Как мне теперь жить?! Я же с ума сойду от мысли, что выгнала тебя?! Что же вы творите! Мальчишки!

- Перестань меня оплакивать, - я ладонью вытер ей слёзы, - мы ещё повоюем. Спасибо тебе за всё!

Я отстранился от продолжающей рыдать Женщины, с трудом открыл все её дверные запоры и засовы, и буквально выскочил на площадку, не став вызывать лифт, побежал вниз по лестнице.

- Подожди!!!

Я остановился. Она бежала, в распахнутом халатике, босиком по бетонным ступенькам.

- На, возьми! – Женщина что-то сунула мне в карман куртки и опрометью бросилась обратно вверх по лестнице. - Возвращайся!

Выйдя на улицу, я сунул руку в карман и вытащил оттуда небольшую пачку денег в основном мелкими купюрами. Это, наверное, были все её деньги.

Я стрельнул у прохожего сигарету, и пошёл в сторону автобусной остановки. Шёл, не таясь, в этом районе города меня уж точно не искали. В голове вырисовывалась идея, конечно безумная, да к тому же подогретая алкоголем и пустым желудком. Я решил отправиться со своими проблемами к очень занятному человечку. Директору фирменного магазина «Птица», находящегося на центральной улице нашего города. Мужичонка и сам был из бывших сидельцев, по нему и сейчас ОБЭП плакал, да и крыша у него была солидная. Работали мы с ним немного, иногда конкретно выпивали у него в кабинете и вроде, как мне казалось, у нас сложились доверительные отношения. Он старый волк советской торговли почему-то решил, что вот именно я и есть олицетворение современного русского бизнесмена. Ему нравилось, что я всегда держал своё слово и отвечал за каждое из них. Нравилось то, что я в ущерб даже своим интересам никогда не подставлял партнёра по бизнесу, в срок расплачивался за товар и всегда мог выручить наличностью. Владилен – от Владимир Ленин, родители свято верили в «светлое будущее», - Степанович, родившийся в колымском лагере, был значительно меня старше, но мы дружески друг другу тыкали и держались в обществе друг друга свободно.

Как-то когда у меня уже начались проблемы, я случайно встретил его на рынке, где торговала моя жена. Он шёл вдоль рядов с барахлом с двумя роскошными дамами и, увидав меня, задёрганного, с синими кругами под глазами от недосыпа, заорал на весь рынок как он рад меня видеть и что мы сейчас же пойдём к нему в магазин и отметим встречу. Отведя его в сторону, я вкратце поведал Степанычу о своих заморочках и он тут же предложил свою помощь. Но в тот день колымский сиделец был капитально на кочерге и потому, мы отложили разговор на более удобное для нас обоих время. И вот идя к остановке, я и подумал, что может быть это время, как раз и пришло. Особой надежды на помощь со стороны старого вора и торгаша у меня не было, но ведь утопающий хватается за любую предоставляющуюся соломинку. Главное было незаметно пробраться к нему в магазин, ибо его любимое детище находилось на главной пешеходной улице города, то есть скрытно подъехать, где-нибудь с чёрного хода, не представлялось никакой возможности. А паранойя у меня достигла уже небывалых размеров, я просто хорошо представлял, что меня ожидает, попади я сейчас в лапы четвёрки разъярённых бандитов.

Добрался я без приключений, правда, решив не заходить с центрального входа, долго звонил в звонок «с заднего кирильца», как говаривал Райкин, и когда мне открыла дебелая баба в замурзанном, некогда белом халате, пришлось долго объяснять за каким лядом мне нужен «ихней» директор. Баба что-то помычала нечленораздельное и удалилась, захлопнув перед самым моим носом дверь служебного входа. Владилен вышел ко мне сам, ни о чем, не спрашивая, отвёл меня в свой кабинет, так же молча, выставил передо мной бутылку водки, рюмку и тарелку с немного засохшими бутербродами с сыром и копченой колбасой, а сам – «дела!», - ушёл в торговый зал. Что ж, мы люди не гордые, можно и в одиночку. Первым делом я вытащил из сумки зубную щётку и пасту, в кабинете у Степаныча бы отдельный санузел – «не люблю, когда мандятиной воняет!», - и я решил привести себя в порядок. Потом я снял туфли и поставил их к широчайшему радиатору отопления, в кабинете по всему полу был постелен дорогущий ковёр, Владилен, начавший жизнь в бараке колымского лагеря – мама сидела 10 лет по 58-ой статье, - был очень неравнодушен к роскоши, эстетом по натуре и плейбоем по убеждениям. Ну, и только я налил себе первую рюмку, как в кабинет буквально ворвался сам хозяин, и первым же делом опрокинул налитую мною рюмку себе в рот.