Андрей Никулин: ЗАПОЙНОЕ ЧТИВО

Быстрым и, несмотря на сильнейшее похмелье, уверенным шагом я добрался до набережной. Я знал, что расположенные здесь летние кафешки открываются рано. И я не ошибся. Уже в ближайшем заведении хозяин (кавказец, естественно) вместе с работниками расставляли столики и разворачивали над ними зонтики. Даже уже в столь ранний час солнце вовсю палило, но с реки долетал приятный свежий ветерок, приносящий с собой лёгкий запах чуть застоявшейся воды и солярки. Над рекой кружили и гортанно кричали чайки, но они не ловили рыбу, да её здесь и не было. Чайки ждали, когда за столики усядутся люди и будут кидать им кусочки хлеба, а ещё пернатые не гнушались подбирать объедки и рыться в мусорных баках. Я сел за уже поставленный столик и закурил. Солнце, запах воды и крик чаек – всё как на море. «Господи, когда я последний раз был на море? А на море ты был, родной, когда служил на краснознамённом черноморском флоте, и это было двадцать с лишнем годков назад».

- Что будешь кушать, дарагой? – приветливо улыбаясь, подошёл сам хозяин. Они всегда улыбаются, когда им от тебя что-то нужно, сейчас ему от меня нужны были мои деньги. И поэтому широкая улыбка, и обращение «дарагой», ладно хоть не «брат», когда ко мне чёрные так обращаются, мне всегда хочется ответить, как Данила Багров, в незабываемом фильме. Но я с трудом сдерживаюсь.

- А что у тебя есть, дарагой? – выпитая с утра соточка уже благополучно рассосалась, и мне стало очень хорошо.

- Шашлыка пока нет, только вон мангал готовим. Могу пока сыра принести, зелени и баранина холодная есть.

- Давай тащи, - я почувствовал чувство голода, и это было хорошим признаком, организм ещё не отравлен.

- Что пить будишь?

- Пива две бутылки и похолоднее.

Хозяин отвалил, а я включил мобильник, что бы посмотреть время. 9 утра, рабочий день начался – и, я быстро опять отключился. Недоступен, ни для кого.

Вскоре заспанная и не симпатичная русская девчонка (своих женщин чёрные работать не заставляют, зачем, когда полно русских дурочек, которые за копейки будут таскать подносы и собирать грязную посуду) принесла пиво и заказанную еду. Я стал медленно пить пиво прямо из бутылки, закусывая сыром, надо признать очень не плохим. Настоящий сулугуни (а сыр в этой забегаловке позиционировался именно так) я попробовал 1979 году, когда наша туристическая группа совершала категоричный поход по Северному Кавказу. Да, в далёкой юности я занимался горно-пешеходным туризмом. В седьмом классе к нам в школу пришёл деятельный мужчина и организовал секцию. Владислав Сергеевич (царствие ему небесное и огромное спасибо) был инструктором райкома комсомола и если бы он дожил до перестроечных времён, то наверняка бы развил бурную деятельность, и организовал какой-нибудь успешный бизнес. Хватка была у него что надо! Он и тогда проворачивал с помощью нашей секции, какие-то свои дела (кто не без греха), но мы ему все очень благодарны. Благодаря этому неутомимому маленькому человеку более дюжины мальчиков и девочек из волжского города увидели горы Кавказа и Памира. Кому ещё так повезло. Так вот, после восьмого класса мы отправились в свой первый настоящий поход, до этого мы обошли почти всю нашу равнинную и лесистую область. Наш кавказский маршрут пролегал по местам боёв Великой Отечественной войны, без идейной подоплёки Сергеичу ни за что бы было не выбить средства на это мероприятие. А так один из нас тащил в своём рюкзаке мемориальную плиту, с выбитыми именами наших земляков павших на кавказских перевалах и которую мы были должны установить на Санчарском перевале, где происходили ожесточённые бои Красной Армии с горными егерями дивизии вермахта «Эдельвейс». Эту задачу наша группа выполнила, а вот когда мы стали спускаться с перевала, то попали в сильный туман и заблудились. Надо сказать, что туман в горах, это не то, что в городе или даже просто в поле. К тому же пошёл мелкий противный дождь, и быстро надвигались сумерки. И вот мы, уставшие после тяжёлого восхождения, промокшие насквозь, и немного испуганные лежим, облокотившись на свои немаленькие, прямо скажем рюкзаки, и ждём когда наш командир примет решение, куда нам собственно дальше двигаться. И о чудо, послышался лай собаки! Из тумана к нам выбежала здоровая кавказская овчарка, а за ней появился небольшого роста, бородатый, закутанный в бурку человек. Это был пастух. Он отвёл нас к своей хижине, где у специальноразведёного костра сидел внук старика. В те времена мы ещё все были советские люди, и не какой неприязни и страха друг к другу не было и в помине. И хотя пастух с трудом говорил по-русски, нас это нисколько не напрягало. Зато его внук русским владел очень хорошо и болтал безумолку. Мы, наконец-то смогли снять наши рюкзаки, поставили рядом с хижиной палатки, а старик пригласил нас ужинать, сами варить себе еду, мы уже были не в состоянии. Вот тогда-то я и попробовал настоящий сулугуни. Солидный кусок сыра я сдуру обильно намазал аджикой, и, откусив кусок, долго не мог остудить пылающий рот. Внук пастуха, смеясь, протянул мне глиняную чашку с мацони. И только при помощи этого холодного овечьего молока я смог унять пожар в глотке. Все смеялись, и нам было хорошо и спокойно в гостях у этих двух радушных людей. А, проснувшись на утро, мы увидели перевал весь покрытый жёлто-белыми эдельвейсами. Сомневаюсь, что сейчас, мирные туристические группы бродят по кавказским перевалам и ужинают овечьим сыром и молоком с местными пастухами.