Хуан Эслава Галан - В поисках единорога

Назавтра в город прибыли многие из тех, кто принимал участие в битве. Они строем шли вдоль стен Марракеша и все несли у пояса по большой связке нанизанных на проволоку человеческих ушей, только правых (левые в счет не шли). Казначеи Мирамамолина расставили свои столы у ворот Баб-Дуккала — снаружи, под сенью пальм. Они пересчитывали трофейные уши, бросали их в корзину и выдавали по серебряной монетке за каждое. Потом содержимое корзин высыпалось в костры, и там горело столько ушей, что казалось, будто в тот день на всех жаровнях города жарили мясо — такой запах разносился повсюду. Зато все, кто хорошо сражался, получили достойную плату, а иные даже разбогатели. Многие из наших арбалетчиков приходили к нам поздороваться и показывали свои связки, довольные, как малые дети, и у кого было больше ушей, тот громче хвастался. Один только Педро Мартинес, который со шрамом, хоть и собрал хороший урожай, все помалкивал и глядел как-то грустно.

Наконец все получили причитающиеся им награды, прошел вечер и наступила ночь. Мавры продолжали ликовать и праздновать победу, а мы ушли пораньше, чтобы не мешать их гулянью. Так всегда поступали местные христиане, дабы избежать случайных стычек и недоразумений.

На другой день, в пятницу, ко мне снова пришел Инфарафи, тот, что представлял нас Мирамамолину, принес подарки мне, а также донье Хосефине и фраю Жорди и сообщил, что пришло время собирать караван. Я должен подготовить отряд к отъезду через две пятницы, в полнолуние, как велит обычай. Инфарафи посоветовал приобрести верблюдов и мешки для воды, которые здесь шьют из козьих шкур и называют бурдюками, и запастись прочими разными вещами, необходимыми для перехода через пустыню.

Потом мессер Альдо Манучо мне объяснил, что Мирамамолин потратил все свое золото и серебро на оплату воинов, дары и награды и казна его опустела, в то время как с севера лазутчики доносят слухи о том, что Рыжий снова собирает войско, больше и сильнее разбитого, чтобы отнять-таки у него город и трон. Следовательно, он вынужден послать караван, который привезет еще золота, и по окрестным деревням уже разосланы гонцы с требованием снарядить верблюдов и погонщиков. Мирамамолин рассчитывает, что мои арбалетчики в случае чего защитят караван, — таким образом он одновременно оказывает услугу королю Кастилии и получает даровую охрану. Более того, если мы исхитримся быстро поймать нужного нам единорога, то сможем вернуться с тем же караваном шесть месяцев спустя.

Я принял к сведению все услышанное и, как только фрай Жорди вернулся от своих добрых дел, призвал товарищей подумать вместе, что делать с животными — тащить с собой лошадей и мулов не имело смысла, они не приспособлены для тягот песчаной пустыни. Было решено их продать и взамен купить верблюдов, которые будут нам куда полезнее. Однако я был так привязан к Алонсильо, что не стал продавать его, а оставил в конюшнях Альдо Манучо, где у него будет вдоволь сена и ячменя, — благо генуэзец сам любезно предложил позаботиться о моем скакуне, пока мы не вернемся из негритянских земель. За это я ему был бесконечно признателен, как и за покровительство, оказанное донье Хосефине и другим женщинам, кроме Инесильи. Она собиралась ехать вместе с Андресом де Премио, как я уже говорил.

Таким образом продвигались наши приготовления, и в один прекрасный день Манолито де Вальядолид огорошил меня известием, что он к неграм не пойдет, потому что арбалетчики теперь богаты и платить им не нужно, тем более что денег из казны короля кастильского у нас все равно не осталось. Следовательно, человек, не владеющий оружием и не обладающий выносливостью, будет нам скорее обузой, нежели помощником. Его доводы, логичные и в высшей степени разумные, остудили мой первоначальный порыв связать его, как тюк, и увезти силой. Я ведь отлично понимал, что хочет Манолито одного — остаться с этим мавром Альсаленом, с которым они стали неразлейвода и целыми днями ходили вместе, благоухая изысканными ароматами на всю округу, в обнимку или держась за руки. Даже по нужде они сопровождали друг друга и ничуть не стеснялись посторонних взоров. Должен предупредить, что подобное бесстыдство у мавров не особенно осуждается. Еще отмечу, что, с тех пор как мы ступили на африканский берег, Манолито носил только мавританскую одежду, во всем подражая Альсалену и, кажется, пользуясь его гардеробом. Я хотел было устроить ему взбучку, но фрай Жорди успел шепнуть мне, что наш король, когда вступает в такого рода связи, тоже одевается на восточный манер, чем привел меня в ужас и полнейшее недоумение.