Хуан Эслава Галан - В поисках единорога

Словом, нас одолевало беспокойство, и нам очень не нравилось, как развиваются события, однако более приемлемого выхода мы не видели. До вечера еще оставалось несколько часов, и мы втроем — фрай Жорди, Паликес и я — отправились побродить по городу и послушать, о чем судачит народ, — глядишь, и выясним что-нибудь полезное. Андрес снова безропотно остался за старшего — полагаю, его более чем устраивало общество Инесильи — и велел запереть засовы изнутри после нашего ухода, а часовым на галерее наказал глядеть в оба. Женщины были подавлены известием, что мы держим путь в неведомые края, и неустанно молились у себя, не осмеливаясь выйти даже во внутренний двор.

Мы взяли с собой клинки и малые щиты, завернулись в плащи, но пошли пешком, будто желая всего лишь полюбоваться городом, и, когда вышли на упомянутую выше Джема аль-Фна, заметили, что за нами тенью следуют несколько арабов подозрительного вида — наверняка то были шпионы Мирамамолина или же кого-либо из влиятельных придворных, имевших виды на наших арбалетчиков. Тем не менее мы усердно изображали беспечность и, двигаясь вперед как ни чем не бывало, разгуливали по центральной площади. Соглядатаи не отставали. На прилежащих улочках, узких, темных и зловонных, толпился народ — арабы, негры и мулаты, большей частью рабы мавританской знати, сопровождавшие своих хозяев или их управляющих, кто с огромными корзинами для покупок, кто в качестве охранника или компаньона. Женщин видно не было, если не считать старух, продававших здесь же всякую всячину. Причина в том, что мавры по характеру страшно ревнивы и зорко стерегут своих женщин, не доверяя собратьям в этом вопросе точно так же, как и во всех остальных. И подумалось мне: если мавританки не уступают в вероломстве маврам, то мужья их наверняка носят ветвистые рога в наказание за чрезмерную строгость. Правда, делиться этими мыслями с моими спутниками я не стал из страха сказать глупость и выставить себя наивным простаком, за какого меня, боюсь, и раньше держали, потому и выбрали для столь хлопотного поручения.

В общем, ходили мы ходили, разглядывали ткани, чашки, гребни и бесконечное множество прочего барахла, которое мавры продавали и покупали на площади, пока не достигли убогих рядов с пряностями, где пахло не сказать чтобы хорошо или плохо — в воздухе витала головокружительная смесь самых разнообразных запахов. Тут фрай Жорди застрял у одного лотка и принялся по-арабски точить лясы с продавцом — спрашивал про микстуры, про амбру, про водоросли, про средства от мух и так далее: почем сулема, из чего варится эта мазь, для чего вон те куски коры, где растет такой пузырник, какого вида была ящерица, у которой оторвали этот хвост, дорог ли настой цитрусовый, и жасминовый, и жимолости, что за польза от корней ромашки и розмарина, от цветков бузины и волчьей ягоды. В разгар их оживленной беседы я заметил, что к нам приближается генуэзец, которого мы видели утром во дворце Мирамамолина. Прежде чем я успел подать ему знак, он сам подошел, изысканно поприветствовал нас и пригласил в свой дом, где его жена и братья, дескать, будут счастливы познакомиться с христианами, прибывшими из-за моря. Местная обстановка, которую мы так стремились разведать, наверняка была ему знакома, раз он торговал в этой стране, поэтому мы охотно приняли приглашение и, покинув базар, последовали за ним к дому, находившемуся неподалеку от дворца. На этой улице, пояснил генуэзец, живут все его соотечественники, а также венецианские и французские купцы и приказчики, пользующиеся расположением Мирамамолина и имеющие от него разрешение на торговлю. Как только мы вошли в дом, он разослал гонцов к своим друзьям, и те, благо обитали по соседству, явились без промедления. Мы закрылись в уединенной комнате, и тогда один из гостей, по виду самый старший и наиболее уважаемый, встал и сказал:

— Поскольку вы христиане и поскольку нам пришло письмо от нашего доброго друга и родича Франческо Фоскари, мы, посовещавшись, решили помочь вам по мере наших сил, так что можете полностью нам довериться. Надо вам знать, что Мирамамолин не намерен отпускать вас куда бы то ни было, пока вы не сразитесь на его стороне в предстоящей в самом скором времени битве с войском Рыжего. Если бы не это обстоятельство, он вполне мог бы хоть завтра дать вам проводников и следопытов, чтобы вы пересекли пустыню, однако военное мастерство христианских стрелков здесь в большом почете, поэтому Мирамамолин надеется укрепить свои силы за ваш счет. Относительно высокой оплаты он не лжет и может себе это позволить, так как золото, полгода назад привезенное караваном из Судана, он сохранил в целости, не желая покупать пшеницу, пока не упрочит свое положение на троне. Кому как не нам знать — мы ведь торгуем зерном. Вот так обстоят дела. Выбор за вами.