Андрей Юрич - Ржа

— Это еще красивее, — выдохнул он, разглядывая изящный изгиб и блестящую поверхность пера.

— Пошли, куда посуше, — предложил Пашка, — подумаем, как их приделывать.

Они отошли от ручья и стали подниматься вверх по солнечному склону распадка. Минут через тридцать, на гребне сопки, они огляделись. Склон, по которому они пришли, был залит желтым медовым светом, противоположный склон тонул в синей тени, и даже отсюда можно было видеть, как вдоль него перемещаются призрачные комариные облака. Здесь, наверху, всегда дул ветер, и комаров сносило вниз.

— Смотри, там кто-то есть, — Алешка указал рукой.

В их направлении по северному склону гребня шагала маленькая человеческая фигурка. Человечек остановился, поднял голову и явно заметил их. Снова пошел, теперь уже точно к ним.

— Блин, — сказал Пашка, — куда ни пойди, везде кто-то бродит! Вроде малой какой-то… Чего он к нам прется?!!

— Не знаю… — сказал Алешка. — Он мешать не будет. Если что — прогоним.

Пашка кивнул. Они уселись на теплые плоские камни и разложили перед собой лук, тонкие ровные прутья, перочинные ножики, катушки ниток и перья. Перья, чтобы не улетали, придавили камешком.

— Ну, и чо? — спросил Алешка.

— Надо как-то крепить перья, — объяснил Пашка, — чтобы они ровными были и торчали одинаково с двух сторон стрелы. Ты крепи, как сам придумаешь, и я — тоже. Сравним, у кого лучше получилось.

Они взяли ножики и засопели от напряженных раздумий. Потом каждый начал резать прутик. Пашка расщепил конец прута и пытался закрепить перо в расщепе. Алешка старался процарапать кончиком ножа углубления в прутике, вложить в них перья и примотать нитками. Ни у одного из них толком ничего не получалось. Два пера уже были безнадежно испорчены, когда над камнями замаячила чужая черноволосая голова с узкими темными глазками.

Маленький бледнокожий мальчишка в пыльных брючках и синей спортивной кофточке подошел к ним на несколько шагов и остановился.

— Зайцев видели? — спросил он, отрывисто и нечетко проговаривая слова.

— А ты их чо, ловишь? — спросил Пашка.

— Нет, я зайцевое говно ем, — объяснил мальчишка.

— Зачем? — удивился Пашка и пристально поглядел в невозмутимое лицо незнакомца. — Ты вообще кто?

— Я — эвен. Вкусно, — ответил мальчишка сразу на оба вопроса.

— Вкусно? — снова спросил Пашка.

— Да, сладкое, — покивал головой пришелец. — Меня зовут Спиря. А вы кто?

— Индейцы, — сказал Алешка.

— А-а… — спокойно сказал Спиря. — А вы видели здесь зайцев?

— А у тебя глисты не заводятся? — спросил Алешка.

— Заводятся, — охотно подтвердил Спиря. — Мне их бабушка выводит. Она в больнице работает, медсестрой.

Он поморщился, вспомнив бабушку, глистов и больницу.

— Спиря, — спросил Пашка, — а ты умеешь перья к стрелам прикреплять?

— Да, — просто сказал Спиря. — Давай, покажу.

Он подсел к индейцам и взял в руки Пашкин ножик и прутик.

— Мне дед показывал, — пыхтя от усердия, гундосил Спиря.

Он аккуратно расщепил конец прута и вставил туда два подрезанных пера косым крестом. Потом подумал и для надежности обмотал голубенькими нитками с Алешкиной катушки. Подстругал острый конец стрелы.

— Все, — сказал он.

— А стрелять умеешь? — спросил Пашка.

— Да, пойдем покажу, — кивнул Спиря в строну кустов на дне распадка.

Возле ручья Спиря вложил стрелу в лук и пошел сквозь кусты, пригнувшись, шагая широко и плавно. За ним, подражая ему, сгорбатившись и раскорячивая ноги, шли Пашка и Алешка. Спиря недовольно морщился, слушая, как хлюпают их сапоги. Он делал вид, что раздражен, хотя его нисколько не раздражало присутствие этих русских. Ему нравилась их затея с луком и стрелами. Он хотел похвастаться, как умеет стрелять. Тем более что стрелять он не умел.

Дед-оленевод, низенький и толстый, приезжая в гости к детям и маясь бездельем в благоустроенной квартире, иногда одаривал Спирю крохами от наследия предков — пел ему, глядя в люстру, тягучие тундровые песни, учил делать стрелы при помощи кухонного ножа или бороться с волком. Волка, стоя на четвереньках, изображал сам дед.

— Уууу, кээре! За глотку хватай! За глотку! Выше! — кричал он Спире по-эвенски.

Показывал сам на себе, как именно нужно хватать, и тут же пытался укусить внука за воротник рубашки. Спиря валился на ковер и хватал деда за глотку. Скоро дед начинал кашлять. Потом долго сидел на ковре, смеялся и смотрел на внука радостными глазами-щелочками. Потом они шли на кухню, дед пил кирпичный чай и лениво курил старую, потертую трубку, давая иногда внуку затяжку-другую горького дыма.