Денис Осокин - Овсянки (сборник)

корицей пахнет живот жены.
гвоздикой — ее подруги.
на животах этих уложены
мои июльские руки.

мы — середина большого дня.
жена выдыхает криком:
как замечательно что у тебя
живот пропах базиликом!

пахнет под окнами молочай
как от подмышек люды.
полина на кухне готовит чай
среди немытой посуды.

по мокрым ногам ее и спине
снуют тунцы и кефали.
они довольны судьбой вполне —
мы долго их рисовали.

мы ходим с хохотом и с трудом.
мы молимся на медузу.
мы за чаем мечтаем о том
как уедем жить в город лузу.

мы отвезем туда волжский загар
и японский кларнет-никоси.
мы откроем там фитобар
столиков ну на восемь.

а х л ю б и с т о к!
ты купаешься в двух
теплых-претеплых ваннах.
я читаю девушкам вслух
об однолетних пряных.

ах хризантема! тебе конец!
а х п о л ы н ь м о я!
т ы с л а д к о в а т а!
ах фенхель фенхель!
бесстрашный мудрец!
твои семена отжаты.

гардины есть. занавесок нет.
эта комната — рубка.
мы в устьях больших
м а й о р а н о в ы х р е к.
мы как мировая утка.

наш общий клюв — тот самый зажим
из которого небо брызнет.
качаемся щуримся и дрожим
вспененные от жизни.

скатерть расстеленная
н а м а т р а ц
делает нас вкуснее.
можжевеловый людин квас,
полинин из сельдерея.

ягод и мхов съедобных лесных
много на наших ресницах,
варенье из шишечек майской сосны
под коленями и на ключицах.

наши выдохи под потолком
вьются гирляндой веселой.
они мечтают иметь диплом
белградской балетной школы.

мы смотрим на них.
мы не можем встать.
мы кидаем в них мандарином.
мы обещаем похлопотать
перед ректором розмарином.

махните ногами — и я махну
чтобы цвела мелисса!
мы уже капнули в нашу уху
лимона и барбариса.

не угадать из какого соска
запах герани нежной.
желтая гладильная доска
гладится с нашей одеждой.

чайное дерево! будь нам отцом!
встань у кровати рядом!
анисом, шалфеем и чабрецом
наши набухли взгляды.

кровать-вербена — стучи стучи!
мы любим кричим и верим!

мы слышим как подбирают ключи
к нашей коричневой двери.

там — седой болтун-куролес,
в о р о т ч у ж о й р у б а х и,
пыльный чехол, угнетенный лес,
м е р т в ы е р о с о м а х и,

горсти высохшей чешуи,
и волос искусственных, жженых,
разбитые рамочки — а внутри
подруги, мужья и жены…

клоуны съеденные щенком,
ластик из-под дивана,
т е л е г р а м м а
в которой видно с трудом
‘вчера умерла оксана’,

ледяные комья земли,
клетки откуда сбежали,
табуретки с которых прыгали
и на которых потом лежали…

кот задавленный грузовиком
в зубах у него синица…

они унюхали что наш дом
на весь город пропах корицей…

скорее в ванную! — там вода.
льем ее на пол прямо.
если они проникнут сюда —
наш дом превратится в яму.

бледнеют и уплывают тунцы.
каждый не сожалеет.
вода смывает наши мечты
э т о о н а у м е е т.

по колена в воде
ж у е м в и н о г р а д.

р а д у е м с я п о б е д е.

и тому — что сердито звонят
з а т о п л е н н ы е с о с е д и.