Махмуд Теймур - Живи, Египет!

В тот вечер к нам в дом ломилось множество людей, а шейх Митвалли вопил, стараясь перекричать всех:

— Камень с самолета? Спаси нас великий аллах! Не было никакого самолета! Летают одни ангелы. Камень этот пал с неба. Аллах низверг его в предостережение неверным и в напоминание рабам своим, дабы вернулись они на путь праведный.

На следующий день стало известно, что губернатор занемог, и шейх Митвалли присоветовал ему поститься целый месяц, чтобы искупить свой грех и заслужить прощение аллаха.

Было это тридцать лет тому назад.

А на прошлой неделе я летел самолетом в Асуан. Почему-то я волновался. И когда командир экипажа поздоровался со мною словно со знакомым, я воспользовался случаем и спросил его:

— Вы спокойны?

Он ответил:

— Самолет исправен. Погода отличная. Я свое дело знаю. Чего же мне беспокоиться?

Я сказал:

— Не знаю. Может быть, дело в том, что я видел дурной сон прошлой ночью…

Тут он перебил меня, воскликнув:

— Сон?

И разразился таким язвительным смехом, что я покраснел от смущения. Услышав этот смех, я вспомнил своего отца, вспомнил, как он смеялся над шейхом Митвалли. В полете я все время думал о них. А когда мы сели, летчик снова подошел ко мне и после некоторого колебания сказал:

— Вы, очевидно, меня не узнаете. Я был совсем ребенком, когда мой отец уехал из города.

В замешательстве я переспросил:

— Ваш отец?

— Ну да, шейх Митвалли. Его-то вы не забыли?

Перевод В. Кирпиченко

Шейх Тухами умер на земле, принадлежащей дядюшке Рамадану. Похоронили его на том самом месте, где он отдал богу душу. Могилу обнесли четырехугольной оградой из необожженного кирпича. Но ограда долго не простояла, обрушилась по кирпичику, размытая водой из арыков. В конце концов остался лишь холмик посреди поля, поросший жесткой и острой, как нож, травой.

Напрасно дядюшка Рамадан пытался уберечь свои посевы, люди немилосердно вытаптывали их каждый день, приходя на эту могилу. Они проторили широкую тропу от края поля до самой могилы шейха. Дядюшка Рамадан кричал на них:

— Эй вы! Дайте же ему хоть передохнуть! Вконец одолели своими просьбами. Самому аллаху такое не под силу!

Но люди пропускали эти слова мимо ушей и всё топтали посевы дядюшки Рамадана, который каждого встречал и провожал бранью. Не было такой силы, которая могла бы отвратить их от шейха. Ведь он исцеляет детей, примиряет супругов, помогает выигрывать тяжбы в суде, насылает на прогневивших его лихоманку или водянку, от которой человек раздувается, как мешок, набитый хлопком.

Иногда дядюшка Рамадан ходил поливать землю по ночам и видел у могилы Фатхию аль-Магрибийю или Гульфидан с кем-нибудь из деревенских парней. Они прятались там в темноте, подальше от людских глаз. Больше всего Рамадана сердило то, что шейх ни разу на них не разгневался. Поэтому он иногда говорил шейху:

— Клянусь аллахом, шейх Тухами, тебе только рогов не хватает.

Он единственный осмеливался говорить шейху подобные вещи. Ему бояться нечего. Ведь они с шейхом старые друзья, и шейх, конечно, не причинит ему зла. Дядюшка Рамадан привык без утайки делиться с шейхом своими мыслями. Пахал ли он или выпалывал сорняки, поливал или отдыхал, он беспрестанно беседовал с шейхом. Частенько он ему говаривал:

— Клянусь аллахом, худо тебе лежать в таком холоде, шейх Тухами. Ну ничего, пускай только дела малость поправятся, выстрою тебе новую гробницу не хуже прежней.

Но волею судеб целых тридцать лет дела у него все не поправлялись, и он не мог выполнить свое обещание. Урожаи год от году становились все хуже. Иногда у него по месяцам не было в кармане даже мелкой монетки. Наконец ему стало совсем невмоготу, потому что шейх деревни купил участок под самым боком у Рамадана и затеял со стариком тяжбу. Словно аллах создал его лишь для того, чтобы пакостить людям. В конце концов шейх даже стал утверждать, что маленькая канавка, орошающая поля, проходит по его владениям!

Но дядюшка Рамадан никак не мог уступить эту канавку. Он стер ноги в кровь, столько пришлось ходить по судам. И сердце его изболелось. А тяжбе конца не видать. И всякий раз надо отправляться в город. Ночевать в гостинице. Адвокату сколько ни отвали, все мало. А шейх деревни все затягивает, запутывает дело, чтоб разорить Рамадана вконец, взять над ним верх. И уж само собой, шейх Тухами прекрасно все это знал с самого начала. Всякий раз, возвращаясь из суда, Рамадан садился у холмика, рассказывал шейху все в подробностях и спрашивал с тоской: