За кулисами Apple, iЛИ Тайная жизнь Стива Джобса

— Да дело не в этом, — отвечаю я. — В этой жизни все не так. Все время какие-то трудности, пустая болтовня, ненужные совещания. Постоянно приходится с чем-то бороться вместо того, чтобы создавать красивые вещи. Ведь все могло бы быть так просто, но ничего не выходит. И это разрушает душу. В конечном итоге тебе что-то удается сделать, но при этом теряется часть души — не сразу, а постепенно, по кусочкам. Каждый из людей, с которым приходится иметь дело, каждая созданная вещь уносят с собой частицу твоей жизни.

— Вы устали, — говорит он.

— Я стар, — возражаю я. — В этом-то все и дело. Добавь-ка себе двадцать пять лет, и ты сам поймешь.

Я пью травяной настой. У него изумительный вкус. Я пытаюсь сосредоточиться на этом совершенстве и отбросить все остальное, но у меня не получается.

— Знаешь, о чем я постоянно думаю? Об этих китайских детях и о том, что мы с ними делаем.

— Ничего плохого вы им не делаете, — говорит Джаред.

— Делаю. И не я, а мы.

— Кто? Вы и я?

— Ты и я. Все мы. Вся наша культура. Ты держишь в руках плейер и даже не думаешь о том парне, который его собрал. Но если по-настоящему задумаешься, то уже не сможешь пользоваться этим плейером. Вот об этом я и размышлял, пока вы там глазели в телескоп. Я понял, что́ причиняет мне самую сильную боль. Ведь больше всего страдать приходится не им, а нам. Ведь уничтожается не их, а наша карма. Мы похожи на огромный больной организм, и нам надо выздороветь. В первую очередь, мне самому. Я болен, но у меня болит не тело, а душа.

— Я согласен, что вам нелегко, — отвечает Джаред. — Но знаете что? Вам надо прекратить жалеть себя. Ведь, несмотря на все ваши проблемы, есть масса людей, которые готовы были бы пойти даже на убийство , чтобы поменяться с вами местами. Я бы, например, смог.

— Ничего себе. — Я отхлебываю чай из чашки и меня вдруг пронзает мысль. Оказывается, решение было так близко. Вот оно сидит рядом со мной. Самая великая идея в жизни приходит ко мне именно сейчас, когда я нахожусь под воздействием психоделических наркотиков.

— Послушай, малыш, — говорю я, — а ты не хотел бы сейчас слетать со мной в одно место?

К моменту приземления в Скоттсдейле мы уже успеваем обсудить все детали. Джаред получает миллиард долларов и впридачу мой самолет, дом и должности в компаниях «Apple» и «Disney». Никаких письменных соглашений — просто устная договоренность. Если ему по результатам расследования придется оказаться за решеткой, он готов пойти на это и будет держать язык за зубами.

Спустя пять дней нас переводят из клиники в какой-то конспиративный дом. Там нас уже поджидает Мэтт — то ли шпион, то ли фотомодель. Он вручает нам документы. Для меня подготовлены частные владения на одном из островов с круглосуточной охраной. Я получаю новый самолет, историю которого невозможно проследить, и список аэропортов по всему миру, где у меня будет преимущественное право посадки. У меня остается два миллиарда долларов, распределенных по банковским счетам в различных странах. Вся семья получает новые имена.

Что касается Джареда, то нет никаких гарантий, что он будет держать рот на замке, если не считать того, что стоит ему хоть раз проговориться, как Мэтт и его друзья в течение суток достанут его из-под земли. Это достаточно хороший стимул. Он клянется, что выдержит, и я ему верю. А почему бы и нет? Парень получает в управление «Apple». Это самая лучшая работа в мире. Более того, он становится мной. Это его теперь будут боготворить фанаты, готовые ночевать на улице под дождем, лишь бы первыми прорваться в зал, где проводится конференция «Macworld», и занять место в первых рядах в надежде, что им удастся прикоснуться к краю его одежд.

Честно говоря, это единственное, чего мне не будет хватать в жизни.

Да, я был на конференции «Macworld» в январе. Я присутствовал в зале в форме обслуживающего персонала и в своем новом обличье, которое даже трудно описать. Чтобы составить себе приблизительное впечатление, вообразите Алана Аркина с большой бородой и раскосыми азиатскими глазами. Все утро я рассаживал людей по местам в зале и бродил по коридорам торгового центра. Я даже встречался и разговаривал со знакомыми людьми — и никто из них не узнал меня. Никто даже ничего не заподозрил. Просто поразительно, до чего дошла нынешняя хирургия.

Джаред, в свою очередь, был настолько похож на меня, что становилось слегка страшно. У меня создалось впечатление, что я наблюдал за самим собой. Врачи слегка состарили его, но выглядит он прекрасно.